В нижние комнаты уже привезли мебель, но он не хотел искать простыни и одеяла, которые еще были в узлах: Ирена не успела их вчера разложить по полкам в шкафу. Он в последний раз отправился спать в садовый домик и, пока не заснул, размышлял, для чего бы использовать времянку в будущем. Может, сдать студентам с условием, что они сделают весенние и осенние работы в саду? Для мальчика это будет хорошая компания, он ведь тоже студент: вступительные экзамены сдал на одни пятерки. Жаль, что теперь его послали в колхоз, хотя… Чего там жалеть, силы у Ролиса достаточно, пусть поработает! Как только приедет, надо привезти его сюда и показать дом, тянуть больше нечего.
Телефонисты разбудили Вильяма, когда на улице уже стемнело. Он рассчитался с ними и, сожалея, что Ирена задержалась и придется обойтись без ужина, пошел в свой большой дом.
В передней не было мебели, поэтому парни поставили телефон на стул. Белый, элегантный аппарат. Вильям взял его в руки, сел на стул, поставил аппарат на колени и стал думать, кому первому позвонить. И ему захотелось услышать голос Беаты.
— Алло! — Он сразу узнал ее. — Вильям?
— Я!
И тут на него словно рухнули небо, потолок и весь дом, этот любимый им дом.
— Ты негодяй! Зверь! Тебе мало того, что ты погубил мою жизнь, тебе надо было изломать жизнь своего ребенка! — она выпалила все это сразу, как бы на одном дыхании, потом наступила неожиданная пауза. Вильям ничего не мог ответить, он не понимал, что случилось. — Сначала Ролис лишь смотрел свысока на других, когда ты ему дарил дорогие вещи, потом он уже позволял себе откровенно ухмыляться. Когда Лиан сделал ему замечание, Ролис обозвал его оборванцем! И это — Лиана, который работает с утра до вечера, и в больнице, и над диссертацией, и все же не может заработать больше, чем ты давал мальчишке на карманные расходы! Молчи, я все знаю. Лиана, который раньше всегда был для него примером, он обозвал оборванцем! Ты и мотоцикл ему подарил, теперь ты можешь радоваться! Мотоцикл принес свои плоды! Радуйся! И будь ты проклят! На веки вечные!
— Где мальчик?
— В больнице. А потом будет в тюрьме. Радуйся!
— Беата…
— Будь ты проклят!
И она бросила трубку.
Через полчаса Вильям уже знал, что случилось.
Ролис в колхоз поехал, конечно, на мотоцикле. Под вечер, от нечего делать, ребята собрались и выкопали картошку хозяйке, у которой жили. На радостях она угостила их самодельным вином. Потом ребята решили отправиться в Дом культуры на танцы, но Ролис непременно хотел ехать на мотоцикле. На прощанье он сказал: «Если я задавлю какую-нибудь лошадь, не велика беда. Мой старик за все заплатит!»
Что случилось потом, никто не мог объяснить. Какой-то шофер километрах в двадцати от хутора, где жили студенты, увидел ночью лежащего в придорожной канаве парня в мотоциклетном шлеме. Мотоцикл нашли по другую сторону канавы, значительно дальше, в лесу, а рядом с ним — девушку в вечернем платье и без защитного шлема. Врачи почти не надеялись спасти девушку, а мальчишка отделался сотрясением мозга и несколькими переломами. Не оставалось сомнений, что его будут судить и сурово накажут.
Ирена все не шла. Где она сегодня задерживается? Теперь, когда он все узнал, ему, так нужен был кто-нибудь рядом.
Его вдруг зазнобило. Бродя по пустому дому, он проклинал Ирену. Почему она не едет? Потом он вспомнил, что в подвале есть водка, которую он купил для строителей. Несколько бутылок там еще должно было остаться.
Спустившись в подвал, Вильям оставил дверь открытой настежь. На светлом фоне — в прихожей горел свет — он через некоторое время увидел Ирену, но она показалась ему довольно абстрактной, словно окутанной шлейфом.
— Я была у врача, — сказала Ирена.
Глава 22
Ирена спала лицом к стене, прижавшись к нему спиной, чтобы было теплее. Она дышала легко и тихо. За окном чуть брезжил рассвет, и в комнате можно было различить лишь контуры мебели, которая еще не была расставлена по местам, а стояла так, как ее сюда внесли.
Голова гудела. Вильям слышал, что у тех, кто однажды лечился от алкоголизма, похмелье бывает совершенно невыносимым. В голове гудело так, что от тупой боли во лбу, казалось, вылезут глаза из орбит, но он хорошо помнил, что вчера в подвале еще оставалась водка. Он тихонько вылез из постели и босиком по холодному полу, а потом по ледяному цементу доплелся до двери погреба и сошел вниз в пивной зал.
Он включил все лампы, но это неприятно слепило глаза, тогда он оставил только маленькую лампочку за витражом. Свет из-за сине-красного стекла рассеял по стенам, столу и чурбакам синие и красные зайчики.