Но большая часть отъезжавших, конечно, были не местного происхождения — наследники тевтонского меча, поблескивая серебром плетеных погон, искали на своих судах спасения от Латышской гвардейской дивизии. Судьба посмеялась над ними: все это происходило на том самом месте, где много столетии назад, бряцая доспехами, на берег Даугавы высадился первый тевтонец.
Поток, хлынувший через город, казалось, увлечет за собой все, но это только казалось: остались за кочками заводи, в которых притаилась зубастая рыба.
Это произошло в тот день, когда немцы отступали в Задвинье.
На улице Кришьяниса Барона, неподалеку от воздушного моста, находились хлебопекарня и большой продовольственный склад. Он размещался в огромных сводчатых подвалах, здесь в громадных бочках хранились тонны квашеной капусты и соленых огурцов, ящики с шоколадными конфетами, маслом, маргарином, мешки с сахаром, водка, спирт, яйца, мармелад и еще много других продуктов, о существовании которых полуголодный город уже давно забыл. Неожиданный натиск Красной Армии что-то перепутал в точном механизме немецкой интендантской службы, и, чтобы этим добром не осчастливить противника, немцы ничего лучше не могли придумать, как открыть двери складов и сказать:
— Берите!
Весть о благотворительности немцев долетела до Сайсмакса примерно через час: несмотря на недостаток средств информации подобные новости распространялись быстро.
Возвещая о воздушном налете, выли фабричные сирены, но Сайсмакс с Цауной решили запрягать немедля, а то останешься с носом. И хотя время от времени, рассыпая искры, на мостовую падали тяжелые осколки зенитных снарядов, возле улицы Румпмуйжас им удалось пересечь железнодорожный переезд и, прячась за холмами Гризинькална, — заметь повозку немцы, они бы ее тут же реквизировали, — тихонько проехали до станции Земитаны и упрятали свое транспортное средство на огородах.
У входа в склад стоял немецкий офицер, а взвод саперов минировал хлебопекарню и здание склада. Над городом все еще гудели самолеты, постреливала зенитная артиллерия, поэтому те, кто успел урвать хоть что-то, проворно бежал к воротам соседнего дома, где было безопаснее.
Внизу в погребах все происходило организованно. В громадной бочке, где капусты осталось лишь до половины, стояла толстенная баба. Зачерпнув ведром капусту, она подавала его наверх другой женщине, стоявшей на верхней ступеньке прислоненной к бочке лестницы, а та, в свою очередь, передавала ведро тем, кто ожидал внизу в очереди. Возле другой бочки раздавали сироп сахарной свеклы, еще дальше — целая гора мешков с сахаром, но женщинам поднять их было не под силу, поэтому они просто вырезали в мешках дырки, и сахар ручейками стекал в прихваченные с собой кульки и мешочки…
До прихода Сайсмакса и Цауны тут орудовали только двое мужчин, они выносили со склада яйца. Яйца были сложены по тысяче штук в ящиках с длинными ручками, мужчины на ящик ставили другой и под редкой шрапнелью перебегали в соседний дом, где в подъезде их ожидали женщины. Мужчины все таскали и таскали, они жалели женщин, оставшихся с детьми — для детей эти перебежки могли закончиться круглым сиротством.
Цауна решил, что выгоднее всего взять водку — продукт, который не скоро испортится. Они уже начали перетаскивать к выходу водку, когда Сайсмакс вдруг заметил в нижних ящиках бутылки с красными лакированными пробками. Спирт!
Хотя до повозки было довольно далеко, они дотащили туда ящиков двадцать. Тем временем кончился и налет, но они не услыхали даже отбоя тревоги.
Оба уже изрядно устали, но вернувшись к складу, заметили, что офицера окружила толпа: люди о чем-то просили его.
— Ладно, — по-немецки сказал офицер, посмотрев на часы с черным циферблатом. — Еще десять минут. Ровно через десять минут будет взрыв.
Сайсмакс с Цауной с новыми силами бросились в склад. Они уже не тащили добро к повозке, а складывали в кучу прямо на улице. Сайсмакс нашел мешки с шоколадом и все не мог нарадоваться ценной добыче.