— У меня всего несколько случаев, когда сорвались те, кто начал присылать посылки, — рассказывал Джонг. — Если не пришлют еще, я могу рассердиться и не писать. И тогда прости-прощай прекрасный замок со всеми яблоками. А кто хочет, чтобы его добро пропало? Никто не хочет. Это как на ипподроме: проигрываешь раз за разом, но снова лезешь с деньгами к кассе, потому что надеешься сорвать куш.
Из колонии Арвид Флоксис вышел куда богаче, чем до нее — он тащил тяжелый груз выходных костюмов, которые ему прислали. Среди них, правда, были и поношенные, за них в скупочных пунктах он ни черта не выручил.
— А что — разве ни одна не пыталась посадить тебя за надувательство? — с интересом спросил Зутис.
— Может быть. Но мне об этом ничего не известно. Разве можно судить за то, что я принимаю подарки, которые мне навязывают?
Зутис пожал плечами. По виду Джонга нельзя было сказать, что он процветает.
— Где вкалываешь? — осведомился Зутис.
— Нигде. Просто живу. На жизнь мне хватает. Давно мы не виделись — лет десять, пожалуй?
— Я рыбачу в дальних водах. Куда тебя отвезти.
— Ты поезжай куда тебе надо. Селедку ловишь?
— Деньги. — Зутис засмеялся. — Хорошие денежки. — Он похлопал по рулю «жигулей», как хозяин похлопывает по шее любимого коня.
— Пообедать не хочешь? — вдруг спросил Джонг.
Зутис равнодушно пожал плечами.
— Пообедаем! — решил Джонг. — Останови возле автомата, я только позвоню.
Потом они поехали в Агенскалнс. Дверь квартиры открыла дамочка лет пятидесяти, с чуть подкрашенными волосами.
— Познакомься, дорогая! — Джонг представил Зутиса. — Наш товарищ куратор.
— Очень рада! — Хозяйка заискивающе улыбнулась.
Зутис поклонился с изысканной чопорностью.
Обеденный стол, накрытый на две персоны, богато украсили салфетками. Был подан бульон с пирожками, жаркое и компот со взбитыми сливками. Джонг наполнил рюмки из маленького запотевшего графинчика, и что-то плел о предстоящем собрании и о квартальном плане. Из-за машины Зутис от выпивки отказался. Он ел, смотрел на респектабельные авторучки в нагрудном кармане пиджака у Джонга, на его манерное поведение и думал, что в подобных ситуациях Джонга можно показывать, но разрешать ему говорить нельзя.
Покончив с обедом, Зутис вытер губы салфеткой, аккуратно сложил ее и положил рядом с тарелкой.
— Вам, коллега, можно только позавидовать! У вас такая превосходная хозяйка!
— Ну какая там хозяйка, — кокетливо, как девица, отозвалась дамочка и выразительно посмотрела на Джонга. — Это совсем будничный обед.
Джонг украсил свою широкую физиономию сигарой и глубокомысленно рассматривал дым, довольно скверно вонявший.
— Ты, дубина, хоть знаешь ли, что означает «куратор»? — спросил Зутис, когда они вышли на лестницу.
— Ну, это такой… такой… — Джонг разводил руками, чертя в воздухе круги.
— Если не знаешь, не болтай! Говори — директор или заместитель директора.
— Директор здесь уже был, а заместитель директора — это я сам, — обиделся Джонг. — Она работает в парикмахерской, я у нее бреюсь…
— Куратор есть лицо, которому поручено наблюдать за работой какого-либо другого лица или учреждения. Заруби это себе на носу, наперед может пригодиться!
— Наедаюсь я тут досыта, — жаловался Джонг, когда они ехали обратно в центр, — а к звонкой монете не подступиться. Ты не хочешь хоть рубль заплатить мне за этот обед? В другом месте ты проел бы больше.
Зутис дал два и, прощаясь, спросил, как найти Джонга в случае необходимости.
Мошенников поджимало время. До ухода старого заведующего складом на пенсию оставалось меньше месяца, и до этого нужно было подыскать несколько кандидатур, чтобы выбрать подходящего и не принимать человека «с улицы».
Цауна договорился с кем-то из своих знакомых, но оклад заведующего складом того не прельщал, поэтому Цауна пообещал ежемесячно подбрасывать ему еще около сотни. Тогда тот насторожился и все выспрашивал, за что ему будут подкидывать такие деньги. Чрезмерное любопытство — признак того, что он позже всюду будет совать свой нос. Зутис посоветовал от него отделаться, и это Цауна выполнил с честью. Цауна сказал, что до сих пор заведующему складом платили еще жалование транспортного рабочего, но впредь вместо этого будут платить премию только десять процентов зарплаты. Любопытный подсчитал, что больше сотни все равно не выйдет, и от предложенного места отказался.