— Мистер спикер, не будете ли вы так любезны покинуть кресло?
Человек невысокого роста, в черных бриджах, мантии и экстравагантном парике нисколько не смалодушничал. Он лишь почувствовал себя в нелепом положении. И тем не менее уверенно заявил:
— Никто не может приказать мне этого!
— Моего приказа вполне достаточно.
— Чтобы я подчинился, нужно нечто большее…
— Покиньте ваше кресло!
Спикер бросил на Вайатта сердитый взгляд. «Военный переворот… или я заснул и все это снится мне?»
— Только королева… — начал было он снова.
— Королева лишена свободы и находится под стражей.
— Что?!
В зале заседаний палаты общин воцарилась необычная тишина. Все услышали громкое восклицание спикера и инстинктивно наклонились вперед, пытаясь понять, что же, собственно, происходит. Спикер побледнел и вопросительно уставился на пришельца, который приказал премьер-министру Англии сесть, а теперь приказывает ему, спикеру палаты общин, встать. В такой ситуации растерялся бы даже самый находчивый человек… Снова откинувшись на спинку кресла, спикер смог вымолвить лишь одно слово:
— Чепуха!
Палата затаила дыхание, готовясь к худшему. Повысив голос, Вайатт объявил во всеуслышание:
— Повторяю, королева лишена свободы и находится под стражей.
Продолжение заметок Парсонса:
«…Он повторил: «Королева лишена свободы и находится под стражей». Кажется, что этому никто не верит. Все сидят молча, с разинутыми от удивления ртами… Это уже слишком. Удар лишил всех дара речи, словно в систему вентиляции пустили отравляющий газ нервно-паралитического действия… Все уставились на капитана, как на привидение… Гробовое молчание… Спикер поднялся. Руки у него дрожат, но голос довольно уверенный.
Спикер: Уж не надеетесь ли вы добиться чего-то этой нелепой и непристойной демонстрацией?
Офицер: В свое время вы узнаете все. Сейчас же я вынужден еще раз попросить вас покинуть кресло.
Спикер: С этого кресла меня можно удалить только силой.
Капитан: Если вы так привязаны к этому креслу, оставайтесь в нем, пока не отдадите богу душу, и тогда вас действительно перенесут в другое место силой.
Спикер: Это законное собрание…
Капитан: Вам предоставляется выбор: оставить кресло и остаться в палате или покинуть ее. Я не скажу ничего, пока вы не сделаете того или другого.
Спикер колеблется. Положение явно безвыходное. Он совещается с тремя секретарями, которые, по-видимому, советуют ему поступить следующим образом: пусть какой-нибудь член палаты внесет предложение о перерыве заседания. Я не вижу ничего другого, что можно было бы посоветовать в такой обстановке, кроме разве вызова офицеров службы безопасности… Капитан стоит и спокойно ждет. Секретари возвращаются на свои места.
Спикер: Должен напомнить вам, что символ власти королевы покоится в этой палате.
Капитан: Что именно и где?
Спикер драматическим жестом указывает на булаву. Офицер смотрит на нее и, кажется, улыбается.
Капитан: Еще один родовой обычай, магическая палочка, всесильный фетиш. Пора бы нам повзрослеть и послать эти традиции ко всем чертям.
Спикер (гневно): Вы оскорбляете королеву…
Капитан: Тогда пусть палочка скажет нам об этом сама!
Резким движением руки он подает знак стоящему рядом военному. Этот человек, типичный сержант наших войск, быстрыми шагами направляется к булаве, но почти в тот же момент появляется парламентский пристав. Он преграждает путь сержанту… Слава богу, он не пытается выхватить из ножен шпагу, а то я уже хотел рассмеяться, чтобы как-нибудь разрядить создавшуюся напряженную обстановку. Сержант, угрожая автоматом, делает ему знак отойти в сторону, но пристав мужественно остается на месте и только загораживает рукой булаву. Сержант резко отталкивает пристава, и тот, с трудом удерживаясь на ногах, отлетает к группе членов палаты, стоящих позади стола… Вся палата громко ахает… Сержант ударяет по булаве. Она слетает с одного из крюков, на которых висит. О боже!.. Сержант срывает древний символ королевской власти и бросает его через дверь в кулуары… Металлический звон сливается с криками…
Создается впечатление, будто в зале сразу стало темно…
Офицер: Вот вам и королевская власть. Теперь вы оставите кресло?
Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем спикер решается ответить.
Спикер: Я не оставляю кресло до тех пор, пока в палате и на прилегающей к ней территории не восторжествует порядок и отсюда не будут изгнаны посторонние.