— Итак, не будете ли вы любезны объяснить мне, что происходит?
— Мы берем в свои руки управление, разве это неясно?
— Управление чем?
— Страной.
Директор осмотрелся, чтобы еще раз убедиться, что все это не сон.
— Зачем?
— Мы хотим, — объяснил Слингсби, — чтобы у власти стояло более ответственное и представительное правительство… А вы хотели бы этого? — вдруг спросил он с ухмылкой.
— В настоящий момент меня больше интересует, как вы будете выбираться из такого возмутительного…
— Это наша забота. Вас же должно интересовать только ваше положение руководителя радиовещания.
— Мои полномочия не столь неограниченны, как ваши!
— У вас есть все для практической деятельности.
— Ну и что же?
— Вы должны временно предоставить в наше распоряжение вашу организацию и себя, как ее руководителя.
Маньяки! Единственное, что мог предположить директор Би-Би-Си, — это массовый побег из военного психиатрического госпиталя, если таковой существовал… Он поймал себя на том, что безо всякой видимой причины думает о Военном музее… Когда-то это здание было домом для умалишенных. Что же, черт возьми, делает полиция? Пока ему остается только разыгрывать из себя дурачка и ублажать этого человека, который сменил теперь серьезный тон на юмор.
— Ваше спокойствие подкупает… Допустим, что я в вашем распоряжении…
— Временно, — поправил его Слингсби. — Это очень важно. Всего на час или чуть больше. После этого — я имею соответствующее указание — вы сможете возобновить все нормальные радиопередачи.
— Что?!
Сбитый с толку директор с трудом улавливал значение слов, которые Слингсби зачитывал с небольшого листа бумаги:
— Вы можете пригласить в студию любого члена любой политической партии для обсуждения наших действий. Без каких-либо ограничений и цензуры вы можете свободно передавать по радио и телевидению программы, касающиеся государственного переворота. Вы можете также брать интервью у любых представителей общественности и передавать их в эфир из студии или прямо с улицы.
— Не слишком ли вы самоуверенны?
— Это тоже наша забота.
Директор нахмурился. Только теперь до него дошло, что перед ним не лунатик. Этот человек говорил серьезно. Видимо, действительно произошло что-то очень важное.
— Вы хотите сказать, что мы должны воспринимать все это как обычные повседневные события?
— Как мне кажется, я говорил достаточно ясно. Судя по выражению лица директора, ясность была весьма односторонней. Он все еще силился понять происходящее.
— Я понимаю это так, — проговорил директор с ноткой сарказма, — свобода, которой мы пользовались, — это ограниченная свобода?
— Ничего невозможного от вас не потребуют. Во всяком случае, от вас не потребуют большего, чем требовала бывшая администрация. Скорее всего, потребуют даже меньшего.
— Бывшая?!
— Коммюнике, декреты и сообщения общего характера вы передадите вместе с последними известиями. Капитан Вайатт просит также дать лично ему пятнадцать минут — предпочтительнее в часы пик. Он хочет рассказать о своих намерениях.
— Пятнадцать минут?! — воскликнул директор.
— Вы, конечно, можете отказать… Вы, кажется, удивлены?..
— Я… И это все?
— Да. У вас есть какие-то вопросы?
— А вы понимаете, что наверняка возникнет контрдвижение?
— Мы не начали бы всех этих действий только для того, чтобы нас сбросили раньше, чем мы займем свои места, — ответил лейтенант, широко улыбаясь. Откинув со лба непослушную прядь черных волос, он выжидающе посмотрел на директора.
— Вы бы лучше подумали о себе, молодой человек, — предостерегающим тоном заметил директор. — Я уверен, что сюда уже едет полиция… Я думаю сейчас о своих служащих.
Улыбка на лице лейтенанта исчезла, уступив место морщинкам у глаз.
— Я еще задолго до этого серьезно подумал о своем положении и поэтому хорошо представляю себе, где нахожусь и что делаю. Полиция меня нисколько не беспокоит, и вы можете не тревожиться за судьбу людей, находящихся в этом здании. За две минуты до вашего прибытия сюда я получил сообщение из дворца.
Директор попытался сделать вид, что это его не волнует, но ему явно хотелось узнать, что же все-таки произошло во дворце.
— Сообщение о чем?
— Фактически это не сообщение, а пленка с записью. На пленку записано заявление королевы. Ее Величество изъявила желание обратиться к народу по радио.