— Да, — ответил Ригли. Потом, решив, что этого недостаточно, добавил — Я согласен.
— Тогда, значит, так, — продолжал Лэнгли, бросив косой взгляд на Микера. — Если мы быстро не остановим этого человека, задача будет становиться все сложнее и сложнее.
— Да, это верно. Но что мы можем предпринять, пока королева в его руках?
Все замерли в ожидании. Ригли забыл о своем желании закурить, почувствовав, что атмосфера накаляется.
— А если я сказал бы вам, что через час можно восстановить статус-кво? — Заметив недоверчивый взгляд Ригли, Лэнгли продолжил: — Если Вайатт способен действовать быстро, то почему мы не можем действовать с быстротой молнии?
«Кабал» внимательно слушал Лэнгли. В этот момент он, бесспорно, был вождем. Все знали, что он добьется своего, доведет дело до конца. Минтер вспомнил, как Лэнгли вывел их из трудного положения, в которое они попали в связи с прилетом Гесса.
— Хотел бы согласиться с вами, — произнес Ригли, надеясь, что сумеет поступить так. Было оскорбительно оставаться в тени в тот момент, когда один из политических соперников одерживал верх.
— Все зависит от вас, премьер-министр. «Хорошо. Очень хорошо, — подумал лорд Уинлос. — Старик превзошел себя». Микер сидел с серьезным видом, не осмеливаясь посмотреть на других. Минтер про себя подумал, что дело не шуточное, и только сжал зубы.
У Ригли был вид человека, которому приходится оглядываться, прежде чем сказать что-то.
— От меня? — Это было все, что мог сказать премьер.
— Все, что от вас требуется, — это отдать приказ комиссару полиции немедленно арестовать Вайатта и всю его банду в Вестминстерском дворце.
Ригли удивленно посмотрел на Лэнгли. Сомнений в серьезности предложения лорда не было. Премьер бросил взгляд на Микера, но тот умышленно наклонил голову, будто увидел что-то на натертом до блеска полу. «А что это он говорил тогда у Мостина насчет того, чтобы поменьше говорить на эту тему?» — подумал Ригли и сказал:
— Уверен — Микер, как лидер оппозиции правительству Ее Величества, признает, что подобный образ действий, как бы желателен он ни был, создает серьезную угрозу Ее Величеству и остальным членам королевской семьи.
Микер молчал. Пятеро тоже сидели не двигаясь, всем своим видом показывая, что компромисса не будет. Ригли бросало в дрожь. «Неужели они…» — подумал он.
Лэнгли постарался снять напряжение:
— Мы понимаем ваши чувства. Поверьте, все мы переживаем агонию в своем сознании. Однако я полагаю, что лучше вынести в десять раз большие муки во имя страны, которая стоит дороже любого из нас…
Ригли покопался в памяти, выискивая нужный аргумент, и сказал:
— Я не могу санкционировать меру, которая ставит под угрозу Ее Величество.
Ригг уже потерял веру, но Лэнгли знал, с кем имеет дело, знал, что Ригли исчерпал все свои доводы и со временем согласится.
— Ее Величество оценит ваши чувства, но больше никто. Однако она сознает свой долг и готова на жертвы… Кроме того, разве вам не приходило в голову, что Вайатт с самого начала только бравирует угрозой королеве?
Прежде чем ответить, Ригли снова бросил взгляд на Микера.
— Не совсем понял вас.
— Почему мы должны предполагать, что Вайатт вообще когда-либо намеревался убить Ее Величество? На что он мог бы тогда рассчитывать? Мертвая королева стала бы для него гораздо опаснее живой. Если же он уничтожит всю семью, то я могу назвать по памяти сорок семь наследников трона, а их еще больше. А пока все его действия свидетельствуют о намерении избежать кровопролития. Возможно, мы просто приписываем ему определенный курс действий, потому что сами понимаем эту неизбежность. Но понять — значит простить…
— Не возражаете, если я закурю? — тихо спросил Ригли.
Все стали предлагать Ригли сигары и сигареты. Старик уже почти поймал рыбку, а теперь пусть курит, пусть получает все, что хочет, пока не настанет время бросить рыбку на сковородку. Ригли попросил извинения за то, что курит только свои сигареты, и все вдруг вспомнили, что это были особые сигареты для астматиков. Не оставалось ничего другого, как вежливо уступить. Ригли закурил и облегченно вздохнул, в то время как все остальные напряженно ждали.
— Мне кажется, — тихо произнес Ригли, — нужно посоветоваться с архиепископом.
Уинлос и Минтер сидели с серьезным видом, едва сдерживая негодование. Фельдмаршал встал, подошел к окну и раскрыл его. По общему мнению, архиепископ здесь был ни при чем. Лэнгли справился со своими эмоциями и сказал: