Произошедшее мгновенно поставила всё на место. Вскочив, Сабрина дёрнула на себя дверь, чуть ли не скатилась по лестнице и побежала в сторону класса Елизаветы, расталкивая паникующих учеников и учениц. Но до того как она успела достигнуть первого пролёта, над головами раздался зычный голос командора Кирстена:
- Всем оставаться на своих местах и не паниковать! Построиться по классам! Ученики офицерских курсов, ко мне!
У Сабрины словно сработал рефлекс на повиновение командам. Она немедленно двинулась к Кирстену, позабыв об испорченной одежде. Рядом с командором словно из тени вырос Дэниел.
- Нас отправляют на помощь войскам, Сабрина, - с лёгким осуждением в голосе пояснил юноша. Очевидно, его раздражало, что она не успела найти Елизавету. Но бежать сейчас было равносильно дезертирству.
Началась война.
Дэниел убрал ладонь ото лба и потёр виски. Сердце его стучало так сильно, что грозило выскочить из груди. Но что он мог сделать?
Обернувшись, Дэниел окинул взглядом свои войска. Тридцать человек, поделенные на три отряда. Надёжные ребята, крепкие. В отличие от многих армейских частей, поддавшихся соблазнам мирного времени, взвод Дэниела последнее время активно участвовал в боях. Синдикат обычно прикомандировывал их к полицейским, всё чаще просившим помощи в рейдах на банды. Помогут – отлично, пропадут – не беда. Главное, чтобы наследник одной из самых важных Семей вернулся домой, даже если для этого придётся пожертвовать тридцатью жизнями. Дэниела бесило это. Он никогда не хотел воевать. Но стоило сказать отцу, как тот начинал хохотать – как же, урожденный Роско и не хочет воевать! Отличная хохма.
Дэниел был почти уверен, что это ненормально. Когда-то он читал книжку из Библиотеки, старую, написанную ещё до Освобождения. Речь шла о том, что большинство людей просто неспособны на убийство. Сама человеческая природа протестует против уничтожения существа того же биологического вида, что и ты. Без следов подобный опыт может пройти только для психопатов, которые вообще не чувствуют жалости и сожаления. Но, оглядываясь вокруг, Дэниел не видел ни капли раскаяния в лицах людей, которые ежедневно убивали по несколько человек.
Когда он заговорил об этом с капитаном охраны дома, тот лишь отмахнулся:
- Много думаешь, Роско. Мы же армейцы. Наша задача – выполнять приказы, а не задумываться над ними. Мне говорят, что эти люди вредят Синдикату. Семья, что кормит меня, обеспечивает крышей над головой и работой, входит в Синдикат. Значит, ребята вредят мне лично. Конец истории.
Однако сентенции ветерана Дэниела не убедили. Он полез в Информаторий в поисках отчётов солдат, прошедших Саакскую кампанию. За таким занятием его и застал отец, решивший, что лучшим способом убедить сына в крутости войны – это отправить его воевать.
С военным снаряжением убивать бандитов было проще простого. Полицейские гнали их по улицам, обстреливали из всего, что было, подключали дополнительные патрули, в общем, создавали максимум шума. Всё для того, чтобы в каком-нибудь тупичке незадачливые работники ножа и топора столкнулись с карающей дланью армии.
Дэниел терпел. Он расчленял трупы перед утилизацией, отрезал им пальцы и собирал кольца. Он заставлял себя смотреть на мучения умирающих противников, ловить тот миг, когда человеческая жизнь прерывается, и плоть живая превращается в плоть мёртвую. Ничто из вышеперечисленных зрелищ так и не доставило ему ни капли удовольствия.
Но тогда он убивал бандитов. А сейчас ему предстояло участвовать в обороне родного дома.
Где-то далеко на правом фланге Сабрина подгоняла своих молодчиков. Дэниел слышал её срывающийся голос и чёткие команды. Бедная, подумал он. На неё разом столько всего свалилось. Дэниел старался не вспоминать о том злосчастном звонке леди Аноры своей дочери и выводах, которые из этого напрашивались. Почему она вела стрельбу ещё до того, как началось вторжение? Может быть она первой засекла движение передовых частей противника? Как бы там ни было, ответа, скорее всего, Дэниел уже не узнает.
Мимо пробежал посыльный. Его китель был испачкан сажей и порохом. Большая часть солдат щеголяла парадной формой – белые мундиры, золотые эполеты и дурацкие аксельбанты, казалось, светились в темноте. Лучшего момента для нападения, чем День Победы, сложно придумать. Наспех надетые каски и подсумки лишь подчёркивали контраст в снаряжении. Вот тебе и городской камуфляж, с неудовольствием подумал Дэниел. Хорошо, что хоть без оружия не остались – винтовки получили все, три пулемёта ушли в распоряжение взвода Сабрины. Кто-то даже умудрился отхватить гранаты. Впрочем, какая разница, до них бой вряд ли дойдёт. Дэниел знал, что на позициях позади него командирами поставили ещё более зелёных студентов, чтобы те потом могли хвастаться, что участвовали в защите Четвёртого Уровня. Последняя линия обороны вообще представляла собой учеников младших классов, вооружённых тремя винтовками на пятерых. Всё это было неважно. Планировка улиц предполагала, что когда-нибудь произойдёт что-то подобное. Через каждые два километра от площади Освобождения командование расставило оборонительные посты. Впереди их было ещё около двух десятков, на самом острие – отряды полицейского спецназа в экзоскелетах и добровольцы-вигиланты. Отряд Роско располагался на крыше с искусственным парком. Остановят ли они противника? Дэниел мог только надеяться.
Последний раз Гильдия Вольных Стрелков посмела напасть на Синдикат только при поддержке Дома Карциусов. Сорок три года назад всё тоже началось с взрыва прямо в центре города. Карциусы вывели своих гвардейцев на улицы, подавили сопротивление полиции и двинулись к Дворцу, загоняя гражданских в плен к двигающимся следом за гвардейцами Стрелкам. Гильдия, как истинная представительница Нижних Уровней, вообще любила работорговлю, особенно если рабами становились жители «синдикатовских» Уровней. Дэниел тщательно изучал исторические источники, но всё равно слабо представлял себе, кто же такие Стрелки. Дед мог бы рассказать, он участвовал в подавлении восстания, но его жизнь прервалась в автокатастрофе. Дэниел знал про Гильдию только общие детали: когда Город достроился, чернорабочие заявили, что им не нравится выделенный для жизни кусок территорий. Они попытались отнять у своих «хозяев» вообще всё. Итогом стала закономерная ссылка на Нижние Уровни. Веками Синдикат и Эдем отправляли на Пятый Уровень неудобных им людей. Подобная судьба выглядела страшнее, чем обычная смерть. Ни утилизаторов, ни нормальной системы освещения, ни источников питания - абсолютно ничего, что многие жители Старого Города считали само собой разумеющимся. Люди Пятого Уровня жили, размножались и умирали в темноте, высыхая от голода и холода. Неудивительно, что все они ненавидели Синдикат.
Кем же были Стрелки? Их можно было назвать вечными народными мстителями от Пятого Уровня, постоянно досаждающими, но неспособными вести открытую войну. Как ими становились, кто их обучал, откуда они доставали оружие – всё это оставалось для Дэниела тайной, покрытой мраком.
Но вот, нате вам, Стрелки развязали открытую войну. Они сумели как-то сломить контингент войск Синдиката, охраняющий все выходы на Четвёртый Уровень, подняться вверх, с помощью своих агентов произвести десяток синхронных взрывов и начать продвигаться в сторону Центра. И всё это в День Победы, когда мозги большей части населения заняты тем, как приготовить что-то удобоваримое из пасты, выдаваемой утилизатором. Просто шикарно.
Дэниел нервно прислушался к раздающимся вдали раскатам выстрелов и взрывов. Впереди явно шёл ожесточённый бой. Ему хотелось воспользоваться коммуникатором, вызвать кого-нибудь, узнать, что же всё-таки происходит, но подозревал, что будет уместен так же, как гулящая женщина в церкви. Его руки нашарили на поясе рукоятку клинка, подаренного ему дядей. Дэниел осторожно вытянул нож и рассмотрел его, в который раз любуясь причудливой игрой света в каналах на рабочей части.
- Эй, лейтенант, что-то я не помню, чтобы вы до этого носили такую игрушку, - окликнул Дэниела рядовой Марстон.