- Скорее всего за стены Города. Давно хотела увидеть, как всё выглядит там, во Вне, - сказала Сабрина и хихикнула. – Да и кто позволит пустой голове вроде тебя охранять моего деда, а? Генштаб полон идиотов, и Штрауд худший из них, но даже они не настолько глупы.
- Ой-ой-ой, - ответила Роуз, стукнув кулаком командиршу по плечу. – Небось, себе место хочешь пригреть, змея ты королевская? Будешь сидеть у дедушки на коленке и нашёптывать ему желания на ушко?
- Я постараюсь прибиться к матери, - ответила Сабрина, сразу став серьёзной. – Я хочу сделать карьеру в армии.
- Естественно, - хмыкнула Роуз. – Не за действующим гражданством ты в Академию поступила, принцесса.
- Ой, ну хватит. Ты сама знаешь, какая у меня мама. Ну вот, я хотела бы стать круче неё, - Сабрина запнулась. – Правда, не знаю, получится ли это.
Роуз разразилась хрюкающим смехом.
- Я до сих пор не могу поверить, что дочь самой Воительницы Аноры такая рефлексирующая дура.
Сабрина отвесила Роуз звонкий подзатыльник и притворно вздохнула:
- Иногда я удивляюсь, почему вообще с тобой дружу.
- Потому что я большая, сильная и сломаю любого, кто тебя хоть пальцем тронет, подруга, - проворковала Роуз. – Пошли, а то на обед опоздаем.
Переодевшись и вставив импланты вместо выбитых зубов, они двинулись по длинным петляющим коридорам, огибая тренировочные залы, классы для теоретических занятий, стрельбища и небольшие аудитории с виртуальными тренажёрами.
- Я тут слышала, что твоя сестра попала в Эдем, - слегка прихрамывая, заметила Сабрина. Лангетка идеально покрыла её колено и начала заживляющий процесс. Эти штуки появились десять лет назад, сразу после войны с сааксцами, во время которой учёные жрецы Первого Города успели получить достаточно человеческого материала для экспериментов. Как только бои закончились, церковь одарила жителей новыми изобретениями, среди которых самыми главными стали аугментические конечности и лангетки, благодаря которым любое ранение и переломы становились несущественными. Буквально десять минут - и носитель переставал замечать неудобства, мог сражаться и действовать в полную силу, пока устройство занималось лечением.
- Да, недавно получила от неё видеописьмо по Сети, - отозвалась Роуз. – Она довольная такая, звёздам радуется. – Задумавшись, Роуз добавила. – Сука.
- Хотела бы оказаться на её месте? – усмехнулась Сабрина.
- А ты разве нет?! Настоящая еда, постоянные курсы омоложения, открытое небо над головой, свежий воздух. А ещё там Освободитель бродит, сестра даже с ним поговорить успела. После этой беседы ей сразу всё в жизни стало ясно, ага. Но хрен с ней. Она сказала, что во Вне леса растут. И реки текут. Огромные такие объёмы воды – и они там находятся просто так, в них купаться можно и плавать. Чем она всё это заслужила?
- Молитвами и пожертвованиями церкви, - пожала плечами Сабрина. – А чем же ещё?
- Да нет, она в церковь не ходила. Я знаю, что она работала клерком в банке у Семьи Торесов. Сказала, что её за какое-то «мышление» забрали. Это как мне нужно думать, чтобы меня тоже взяли?
- Возвышенно и оптимистично, Роузи, возвышенно и оптимистично.
- Нет, ну правда, - бубнила Роуз. – Мама и папа застряли в Приюте, она же сумела оплатить действующее гражданство, а я вот в армию сразу, лишь бы спину не гнуть. И теперь она в Эдеме, а мне от пуль ещё прятаться. Это разве справедливо? Скажи, принцесса?
- Я найду тебе тёплое место поближе к Трону, обещаю, - серьёзно сказала Сабрина. – Ты только не ной.
В столовой стоял жуткий шум, туда-сюда носились юные кадеты с горящими глазами. Казалось, все они состоят из одних позолоченных аксельбантов – из-за Дня Победы аскетичный наряд Сабрины сильно выделялся среди празднующих студентов. Девушка краем глаза заметила среди толпы Елизавету, одетую в столь же простую форму без всяких украшений. Ей, как и Сабрине, достались от матери длинные тёмные волосы и ярко-зелёные глаза. Только в отличие от старшей сестры Елизавета предпочитала держать волосы распущенными. Вокруг Лизы стояли её одногруппницы и задавали девочке какие-то вопросы. Та отвечала нехотя и с настолько несчастным видом, что, казалось, сейчас заплачет.
- Я сейчас, - сказала Сабрина Роуз и начала прорываться к сестре. Соперничество между рекрутами было краеугольным камнем Академии, его альфой и омегой. «Только в постоянной борьбе может родиться сильнейший», - повторял раз за разом командор Кирстен, отвешивая нерадивым кадетам воспитательные оплеухи. Проблема Елизаветы состояла в том, что в ней не было ни капельки силы. Если Сабрина к концу первого курса сумела совладать со всеми своими одногруппниками, и умудрилась даже наладить более-менее дружеские отношения с Дэниелом Роско, Елизавета предпочитала оставаться в тени и давать себя в обиду.
- Простите, друзья, мне срочно нужно поговорить с Лизой, - протараторила Сабрина, врываясь в тесный круг первокурсниц и хватая сестрёнку за руку. Со всех сторон послышались крики возмущения, но девушке было не до этого. Вытащив Елизавету из толпы, она посадила её за стол, где сестёр уже ждали Роуз и Реджинальд Кински. Сама Сабрина направилась к раздаточному пункту. Утилизатор выплюнул ей в тарелку зелёную жижу – ага, сегодня суп. Вот тебе и праздничный обед. Во Дворце у дедушки была оранжерея, в которой росли настоящие фрукты и овощи, а также работали специально обученные люди, которые звались поварами. Они занимались тем, что готовили блюда из синтетических ингредиентов, напечатанных утилизатором, или же из плодов оранжереи. Насколько Сабрине было известно, любая более-менее крупная Семья имела у себя настоящие сады. Пусть едой из утилизатора, приправленной всякими специями, питаются действующие граждане. Сабрина никак не могла дождаться возвращения во Дворец. Хотелось снова насладиться нормальной едой, а не объедаться армейской пародией на питательные вещества. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.
Поставив себе на поднос чашку с соком, Сабрина вернулась к столу. Елизавета, красная как мундир королевского гвардейца, уставилась вниз. К груди она прижимала сложенную шахматную доску, причём, так сильно, что побелели костяшки. Её очки запотели. Всё-таки не сдержалась и заплакала, расстроенно подумала Сабрина. И тут же одёрнула себя. «Ей нужны эти моменты, чтобы стать сильнее. Пусть плачет».
Присев рядом с сестрой, она произнесла ровным голосом:
- Что они у тебя спрашивали?
- Я выходила из кабинета и оставила шахматную доску, - срывающимся голосом ответила Елизавета. – Внутри была икона Отца.
«Проклятье. Почему именно в День Победы?»
- И что же случилось? – смягчившись, спросила Сабрина, пытаясь разжать пальцы Елизаветы и освободить шахматы.
- Они её нашли. Сначала начали смеяться, а потом расспрашивать, для чего она.
- И что ты им рассказала?
- Правду.
Сабрина тяжело вздохнула:
- Сколько я тебе говорила, милая: что правда для тебя, необязательно будет тем же для другого человека. Важно то, как ты это подашь, - убрав с лица сестры упавшую прядь волос, Сабрина аккуратно взяла Елизавету за подбородок и подняла её лицо. – Процитируй всё то, что ты сказала.
- Я сказала… я сказала, что Отец смотрит за всеми. Он оценивает поступки, что мы совершаем во время жизни и, когда приходит пора умирать, самые чистые отправятся греться в его тепле, а осквернённые будут навечно заключены в преисподней.
- Я не буду спрашивать, почему ты хранишь икону Отца в шахматной доске, но тебе стоит меньше думать про эту саакскую чушь, - подал голос Реджинальд, захлопнув лежащую перед собой книгу. – Тем более, если это калька с Божьего Порядка. Синегубые в чём-то правы, Бог-Отец существует, это верно. Но есть ещё и Бог-Сын, которым стал Кастус Дрейк, когда построил Первый Город. Но саакская мразь отрицает божественность Освободителя. Всё говорят, что Дрейк – Антихрист, и не может зваться Сыном.
- Спасибо за лекцию, - буркнула Сабрина. – Я-то как раз религиоведение пропускаю.