Саймонс сцепил руки перед собой и улыбнулся. Предложил чаю. Сабрина в который раз отказалась. Она была почти уверена, что Торес в чай подливает вещества, расслабляющие собеседника и располагающие его к дипломатичным переговорам.
- Здравствуйте, моя дорогая мисс Доу. Какой вопрос вас сегодня беспокоит?
- Тот же, что и обычно, - Сабрина сжала кулачки, когда Торес назвал её фальшивым именем. Спокойно. Нужно держать себя в руках. Хотя бы недолго.
- Вы всё так же хотите покинуть Приют, - Торес покачал головой, поднял со стола информационный планшет и ногтём мизинца начал перелистывать её личное дело. – Что же, рабочие показатели на высоте, в несанкционированных деятельностях участия не принимали… - Саймонс кинул исполнённый подозрения взгляд на Сабрину. Ему сложно было представить, как выпускница офицерского курса Военной Академии, которую чуть ли не насильно держали в Приюте, может не предпринимать никаких действий относительно происходящего. Сабрина невозмутимо смотрела на директора. Она вела себя прилежно ради сестры. Ей нечего было бояться.
- Когда я пришла в первый раз, вы сказали, что с принесённым мною количеством денег заплатить за сестру я не смогу, - ровным голосом начала девушка. – Теперь у меня есть деньги. Я надеюсь, что вы войдёте в мою ситуацию…
Торес снова покачал головой. Уж очень любил он это делать, с неудовольствием подумала Сабрина. Встав из-за стола, он потёр заросший щетиной подбородок и произнёс:
- Моя дорогая Джейн, вы должны понять, что всё не так просто, как кажется. Семьи в первую очередь заботятся о том, чтобы вы могли самостоятельно встать на ноги. Не случайно люди, имеющие собственный дом и приносящие пользу обществу, называются действующими гражданами. В нынешнем состоянии, ваша сестра будет только обузой. Ей ещё нужно закончить школу. Потом же получить профессию. Для таких как она существуют курсы подготовки к работе. Когда ваша сестра закончит их, можно будет совсем не беспокоиться о трудоустройстве и…
Сабрина без слов начала расстёгивать комбинезон. Глаза Тореса расширились, дыхание стало частым. Девушка, скорчив самую сладострастную физиономию, на которую была способна, подошла к директору и аккуратным толчком вернула его на сидение. Сев на колени Саймонса, Сабрина впилась ему в губы, пустив свободную руку Тореса себе под комбинезон. От вкуса во рту директору её чуть не стошнило, но она продолжала активно работать языком.
Свободной рукой Торес нашарил коммуникатор, щёлкнул по кнопке связи и, оторвавшись от девушки, сказал секретарше:
- До завтрашнего утра я больше никого не принимаю.
Она отдала ему свою девственность, без всяких сомнений. А он не отказался. Сабрина знала, что чуть ли не каждая четвёртая девушка предлагала себя Саймонсу. Директор часто отказывался, щепетильно выбирая «товар». Но отказать внучке короля, принцессе, пусть даже бывшей, он не смог.
Сабрина знала, что не было цены, которую она не готова заплатить, чтобы вырваться из этой западни и вытащить сестру. Только это и имело значение.
Когда всё было кончено, директор отправил девушку обратно, сказав, что подумает над её предложением. Может даже постарается продвинуть имена Сабрины и Елизаветы выше по списку. Уже тогда девушка поняла, что сделано всё было зря. Холодная ярость охватила её. Но убить Саймонса на месте означало оставить Елизавету в одиночестве – Сабрина бы просто не пережила директора даже на день. Девушка вернулась на свою койку, пролежав до самого вечера. Она так и не отправилась на работу.
К вечеру вернулась бригада её блока. Народ отчаянно переговаривался. Речь, как всегда, шла о зарплате. Мимо Сабрины прошла особо шумная троица. Сколько денег бы ни принесли эти люди Торесу, им не светила свобода. Они были из профсоюза. Потенциальные бунтовщики, чьи имена находились в чёрном списке директора.
В голове Сабрины медленно созревал план. Осторожно поднявшись и скрипя зубами от боли, она поднялась с кровати и медленно направилась к рабочим, которые тут же замолчали, увидев её. Один из них, широкоплечий и пожилой, скрестил руки на груди и высокомерно воззрился на экс-принцессу:
- Джейн, да? Что тебе от нас нужно?
Сабрина прекрасно понимала такую реакцию. Два года она молча работала, стараясь не заводить друзей и не общаться с кем-либо слишком близко. Её считали двинутой трудоголичкой, и теперь она понимала, почему её усилия казались окружающим бессмысленными. Тебя не выпустят из Приюта, если директор того не захочет сам.
А она знает, как можно заставить Тореса это сделать. В конце концов, она выпускница офицерского курса. И, чёрт возьми, она докажет, что достойна таковой называться.
Забавные игры
18 июля, 541 год после Освобождения
Они отрезали ему ноги с руками и поставили вместо них протезы. Идеальные протезы с тактильной обратной связью, передающей все, вплоть до мельчайших, ощущения. Но всё равно это были железки, осквернившие его чистое, человеческое тело. В эту ночь, как и во многие предыдущие, Тайрек страдал от кошмаров. На него обрушивались волны огня. Родственники отворачивались, друзья бежали. А потом он оставался последним выжившим, когда остальные гибли. Чуть ли не каждый раз сааксец просыпался, покрытый потом, и смотрел на фальшивки, заменившие ему конечности.
Его невинность перед Отцом исчезла вместе с руками и ногами. Тайрек не чувствовал, но был уверен, что и часть его внутренних органов заменили на синтетические. Контрразведчики сказали, что поставить аугментику будет быстрее, чем дожидаться полного восстановления тела. Но Тайрек был уверен, что они сделали это только чтобы поиздеваться. Что же, они обязательно поплатятся. Когда-нибудь.
За время пребывания в Городе сааксец привык к тому, что люди используют аугментику. В конце концов, религия должна быть личным делом для любого человека. Если Божий Порядок предписывает жителям Первого Города при возможности улучшать себя с помощью технологий, то каждый сам решает, следовать этому или нет. Отец же строго-настрого запрещал иметь с аугментациями дело, потому что есть причина, по которому человеку дано его тело. Никто не имеет права кардинально его изменять. Тайрек не лез ни к кому со своими убеждениями, но теперь, когда протезы коснулись его, религия первенцев казалась ему кощунством. Божий Порядок и Отец стояли на двух противоположных концах касательно понимания человеческого существования. Рано или поздно, они были просто обязаны схлестнутся в конфликте.
Хоть его и выпустили из камеры, сааксец не перестал быть узником. Ему выдали одежду и поселили в отдельную комнату. Все удобства, даже подключение к Сети, которым он всё равно не пользовался. Но это было больше похоже на золотую клетку, чем на свободу. Целыми днями Тайрек тренировался на тренажёрах и пестовал в себе пробудившегося монстра, жаждавшего крови. Он отомстит. Он выпустит кровь из каждого ублюдка, ответственного за гибель Союза. Хоть контрразведчики тоже враги, но их помощью можно воспользоваться, пока их с Тайреком цели совпадают.
Круглыми сутками сааксец чувствовал раздражение. Его мучали фантомные боли. Иногда казалось, что руки и ноги чешутся, но, сколько бы он их ни чесал, ощущение не исчезало. Даже во снах ему не было покоя. С каждым разом они становились все сумбурнее и гаже, будто предостерегая о неминуемой катастрофе. Обида за потерянную чистоту, вкупе с одиночеством заставляла сааксца молотить стены от злости. Каждое утро он просыпался, завтракал, а затем с усилившейся решимостью принимался за тренировки. Когда дверь откроется и контрразведчики скажут, что пора идти, он должен быть готов.
Наконец, этот день наступил. Вместо девушки, приносившей еду (Тайрек был уверен, что в неё подсыпали средство от голосов в голове), появился сам Башня, бледный и ликующий. В руках контрразведчик держал чёрный пакет. Башня ухмыльнулся отжимающемуся сааксцу и сказал: