- Тебе не понравилось шоу?
- Я не понял смысла, - признался Тайрек, стараясь не выдать своего отторжения. Девушка нравилась ему, но протезы вместо ног казались насмешкой над изящными линиями человеческого тела.
- Ты, видимо, нечасто бывал в домах сказаний?
- Один раз. Тогда мне было девять лет.
Зере засмеялась. Смех у неё был чистый и звонкий – будто журчание воды.
- Ну, тогда ты и впрямь невежественен! Ты ещё называешь себя сааксцем?
- Нет, - Тайрека неожиданно взяло зло. – Зато все вокруг называют.
Зере с удивлением и беспокойством посмотрела на собеседника. Затем подняла руку и примирительным тоном заметила:
- Извини, я не хотела тебя обидеть. Ты и впрямь новенький. Мой танец был интерпретацией восемнадцатой суры книги Жизни. «И сказал Он ей: “Пади! Ибо тяжки грехи твои! Встань! Ибо имя тебе – Человек!”»
- Зачем ты хотела, чтобы я остался? – раздражённо спросил Тайрек, пытаясь поскорее перейти к делу. В глазах девушки промелькнуло что-то отдалённо похожее на сострадание. Она подошла к сааксцу, показала ему на ноги и тихо промолвила:
- Ты тоже?..
- Откуда… - начал Тайрек, но танцовщица покачала головой.
- Это видно по тому, как ты ходишь и держишь спину. Будто боишься с ног упасть. Я тоже испытываю подобные ощущения, когда ставлю повседневные протезы.
- То есть нынешние ты не носишь каждый день? – Тайрека был настолько удивлён проницательностью девушки, что даже не стал задаваться вопросом, что же ему делать теперь, когда его маленькую тайну раскрыли. Зере усмехнулась, услышав вопрос сааксца:
- Ты же не думаешь, что я целыми днями хожу на этих страшилах, не правда ли? – она кивнула на свои ноги. – Это рабочие протезы с улучшенным балансом, для танца. Людям нравится видеть чужое уродство, напоминать себе, что они хоть в чём-то лучше остальных. К тому же, благодаря яркой демонстрации ужаса технологий им проще сохранять веру. Многие считают меня падшей и грязной. Но при этом готовы платить за то, чтобы я танцевала для них сцены из книги Жизни. Такова уж человеческая природа, Тайрек.
Вздохнув, она махнула ему рукой.
- Идём. Я покажу тебе дом сказаний.
Они вошли в огромный двор. Высокие потолки были расписаны картинами из книги Жизни. Мозаичные окна окрашивали дорогие ковры в разные цвета. Зере скинула шляпу и быстро повязала голову красным платком. Откуда-то издалека слышалась приятная музыка. Миновав несколько пустых помещений, явно бывших молельными, Зере и Тайрек достигли переполненного людьми зала. Клубился дым, музыканты на сцене бесновались. Повсюду ходили полуодетые женщины с прикрытыми лицами. Зере щёлкнула пальцами и показала мужчине в тюрбане на свободный столик. Тот кивнул. Танцовщица поманила Тайрека за собой. Они уселись за стол и принялись наблюдать, как очередная вышедшая на сцену девушка танцует животом.
- Так как ты в девять лет оказался в доме сказаний? – поинтересовалась Зере, раскуривая кальян и передавая его Тайреку. – Не сказала бы, что дети уместны в подобном месте.
- Я имел ошибку прийти к своей матери на работу, - пробурчал Тайрек, делая затяжку. – Она была из вашей касты.
- Дружок, у нас теперь нет каст, - покачала головой танцовщица. – Забудь о жрецах, воинах, купцах и неприкасаемых, это дерьмо исчезло, стоило нам переселиться в Город. У каждого свобода выбора, чем хочешь, тем и занимайся. Честно сказать, смешно смотреть, как старые пердуны пытаются сохранить остатки старого порядка, при этом закрывая глаза на то, что с нами было всегда. Один умник недавно пытался запретить книгу Жизни. Но, благо, его погнали к чертям с такими идеями. Посмотри вокруг. Всё, что ты видишь – нормально. Такова жизнь. Синдикат давно это понял, легализовав подобные места. Мы же имеем священный текст, позволяющий наслаждаться жизнью, но при этом вспоминаем о какой-то древней морали!
- Смысл книги Жизни в том, что она рассказывает об этапе, который каждому надобно пройти, - процедил Тайрек. - Чтобы ощутить святость тела, нужно опустить его в самую грязь. Но нет, будем эксплуатировать человеческие грехи, будем пестовать их, будем заставлять людей блуждать во тьме всю жизнь.
- Ты же не обвиняешь в этом Синдикат? – саркастично выдала Зере.
- Ни в коем случае, - возразил Тайрек. – Хоть Синдикат и должен быть уничтожен, но дома сказаний возникли ещё при Союзе. Город здесь совершенно не при чём. Я говорю о том, что сам наш народ неправильно понимает собственные священные тексты.
- Но ты ведь жестянка, как и я, - заметила танцовщица. – Говоря прямо, ты вообще не вправе рассуждать об Отце.
- Просто случайность, - парировал Тайрек. – Я никогда не просил об этом.
- А ты думаешь, я просила? – Зере усмехнулась. – Мне было семь лет, когда закончилась война. Во время штурма Караса снарядом мне оторвало ноги. Солдаты забрали меня с собой, чтобы оказать помощь. Они ведь даже не знали, что для сааксцев значит аугментика. Когда я очнулась, мне уже установили протезы. Поздно было что-то менять. Почти все от меня отвернулись. Мне приходится жить с этим, дружок. И, скажу тебе по секрету, первенцы нравятся мне больше, чем сааксцы. То, что они со мной сделали, было хотя бы из лучших побуждений. Мой же народ только и делает, что высмеивает меня за нежелание быть инвалидом.
- К чему ты ведёшь? – раздражённо спросил Тайрек. Зере пожала плечами.
- Я увидела в тебе собрата по несчастью, думала, что смогу помочь, как-то облегчить твои страдания. Но ты не хочешь меня слушать. Тебе кажется, что во всём виноват Синдикат? Что он такого сделал, что ты его так ненавидишь?
- Он отнял у меня дом.
Зере пристально посмотрела на Тайрека:
- Ты воевал, не так ли? – парень в ответ лишь кивнул. Танцовщица тяжело вздохнула.
- Я понимаю твою точку зрения. Но и ты должен видеть, что первенцы дали мне больше, чем мой собственный народ.
- Перед этим они же отняли у тебя всё.
- Да, но они с лихвой искупили нанесённый вред, - возразила Зере. – Ты же не думаешь, что я проторчу в этой дыре всю свою жизнь? Я могу без проблем выбраться, уехать в Центр, там обучиться и стать действующей гражданкой. Здесь я сколачиваю начальный капитал. С сааксцев проще собрать деньги. Для них танцовщица с протезами кажется диковинкой, за неё они готовы платить.
- Первенцы очень любят саакских проституток с протезами, - ввернул Тайрек. Зере очень серьёзно посмотрела на него.
- Тайрек, скажи, почему ты так хочешь меня оскорбить? – ровным голосом спросила она.
- Потому что твой путь ошибочен. Синдикат и Эдем отняли у нас всё. Они лишили нас с тобой не только дома, но и чистоты. А ты добровольно потворствуешь им в этом деле. С ними нужно бороться! – Тайрек хлопнул кулаком по столу. – И уничтожить каждого синдикатовца. Вырезать каждого сукина сына. Ты так мило щебечешь о том, как любишь этих ублюдков, совершенно позабыв, что с тобой сделали. Тебе их стиль жизни кажется идеальным. О да, конечно, первенцы выдали всем утилизаторы, теперь не придётся заботиться о еде! Они построили Приюты! Какая радость! Можно поехать в Центр и там заработать! Если все остальные рассуждают так же, как ты, то можно считать, что весь наш народ поимели. Мы сдали врагам всё и дали себя использовать.
- Ты так говоришь, будто нам было, что сдавать. – Зере вдруг засмеялась. – Ты неправ, Тайрек. Но твой пыл достоин лучшего применения. Я знаю одного парня по имени Саалаб. Уверена, ты ему понравишься. А теперь давай помолчим. Я хочу досмотреть танец.
Она повернулась к сцене и начала жадно всматриваться в движения девушки. Тайрек украдкой заметил, что глаза Зере слегка блестят от слёз. Всё-таки он сумел задеть её за живое. Хорошо. Теперь она точно у него на крючке.
Закончив смотреть выступление, парочка вернулась на улицу. Лампы постепенно стухали, люди возвращались в дома, движение сильно уменьшилось. Рынок уже закрылся, поэтому на улице стало необычайно тихо. Зере постоянно обгоняла Тайрека, делая широкие шаги. Её протезы мерно жужжали, выводя парня из себя. Теперь, когда она была прямо перед ним, её уродство одновременно отталкивало и притягивало его. Тайрек про себя жалел девушку, но то, как она относилась к своему недугу, раздражало сааксца. Ему хотелось схватить её за плечи и хорошенько встряхнуть. Но Тайрек сильно сомневался, что это подействует. Обычно насилие только убеждает носителя таких идей в собственной правоте.