— Скажи мне, как далеко ты готов зайти ради свободы?
Не такого Джаред ожидал от Бога.
Точнее, он даже не знал, чего ожидать. Религиозные вопросы его всегда мало интересовали. В призыве становиться лучше он не видел ничего криминального. Невзгоды Приюта обошли его, ведь родители успели купить сыну гражданство до окончания школы. В армию он пошёл добровольно, из свербящего в заднице чувства справедливости, что ужасно выводило мать. Она считала его жажду правды инфантильной. Как же она была права.
Теперь, когда истина смотрела Джареду прямо в глаза, он не знал, что делать. Хотелось упасть на пол, закрыть уши. Ничего не видеть и не слышать. Даже не чувствовать.
Но от мыслей ничто и никогда не спасало.
С Мирой и Уильямом он шёл по тайным коридорам Дворца, предназначенным только для членов Королевской Семьи. Сюда не было хода даже гвардейцам.
«Как я до такого дошёл?» Неудавшийся солдат и техник Информатория, он вдруг стал вместилищем для чего-то страшного. Чего-то, выходящего за пределы человеческого понимания. Джаред с негодованием отметал мысли о магии и колдовстве: в конце концов, именно суеверия так сильно ударили по Первому Городу в годы охоты на ведьм. И ведь Джаред знал, что Корвус не просто виртуальный конструкт чьей-то личности — он слышал, что такое возможно. Те обычно ограничены узким кругом вопросов. Тварь же щебетала так, будто осознавала мир вокруг. Она жила в Джареде, словно в собственном теле.
«Любая достаточно развитая технология неотличима от магии», — вспомнились старые университетские лекции для техников Информатория. Эдем дарил людям странные изобретения, принципы которых не всегда могли уловить даже лучшие учёные. Но эта тварь была настолько хороша, что её не могли найти даже хозяева рая.
Джаред готов был сломаться от терзающих его вопросов. Что может делать человек, столкнувшийся с неизвестным, кроме как ломать руки от бессилия? Чужая воля диктовала его действия, а он мог лишь подчиняться.
«Нет, ты не марионетка. Я выбрал тебя именно за жажду к истине. Сколько бы ты ни обвинял меня, ты делаешь всё по своей воле, Джаред». Голос твари с каждым разом становился всё спокойнее. Казалось, ему надоело спорить, ругаться и запугивать. Ложный пророк хотел лишь понимания. Но Джаред предоставить его не мог.
— Почему ты не говорила мне, что служишь в контрразведке? — спросил он Миру, пытаясь заглушить голос в голове. Любимая кинула на него обречённый взгляд. Встреча с отцом легла на её лицо тенью страданий. Джаред и не надеялся, что она сможет теперь оправиться.
— А ты бы поверил? И потом, ни отец, ни работа никогда не играли роли. С самой школы ты видел настоящую меня. Я бы не изменилась, если бы ты узнал про мою работу. Но на отношениях пришлось бы поставить крест, — Мира отвела взгляд. — Прости меня за такой эгоизм. Но я боялась потерять тебя.
Джаред потрепал её по волосам и улыбнулся.
— Я не злюсь, честно. Но ты ведь подвергалась опасности.
— Ты давал мне надежду, — убитым тоном произнесла любимая, уставившись под ноги. Из её груди вырвался протяжный вздох. — Я надеялась, что с твоей помощью смогу сбежать из этого мира. Что не придётся ежечасно думать о заговорах и преступлениях против короны. И вот когда мы уже дошли до грани, происходит… это.
Джареда накрыла волна стыда. Если бы не его дурацкое геройство, с ними всё было бы в порядке. Он бы женился на Мире, она бы ушла в отставку. И всё было бы прекрасно.
— Ты не обязана в этом участвовать, — произнёс Джаред как можно твёрже, но его голос сорвался. Продолжил он уже шёпотом. — Это не твоя битва, любимая. Мы с Уильямом справимся. Ты ведь можешь погибнуть.
— Не смей! — вдруг вскипела Мира. Повернувшись к Джареду, она схватила его ладонями за плечи и подтянула к себе. Уильям бросил предупредительный взгляд и пошёл дальше один. — Не смей тащить этот крест сам! Я не позволю. Куда пойдёшь ты, туда и я. Мы вместе пройдём через всё это.
Хватка её ослабла, а тело затряслось в еле подавляемых рыданиях.
— А как же наш ребёнок? — выдавил Джаред.
— Ты думаешь, после сегодняшнего мы сможем жить дальше, как обычно? После того, как Корвус проник тебе в голову? — Мира запрокинула голову и захохотала. — Джаред, наши судьбы предрешены. И не смей винить себя в чём-то. Ведь для них, — она насмешливо подняла палец к потолку, продолжая обливаться слезами, — мы просто маленькие игрушки в песочнице. Наши жизни ничего не значат. Но даже мы можем сопротивляться.
Она вытерла тылом ладони нос.
— Я думала, что смогу вытерпеть всё. Папа никогда не был плохим! Пусть он и не признавал меня, но я знала — меня любят, по-настоящему. Мы ведь с тобой школу даже не закончили, когда с ним произошло… это.