Воспоминание гремящим поездом пронеслось в голове. Джаред вспомнил пятнадцатилетнего себя и Миру в тот год.
— Так вот почему на тебе тогда лица не было, — нежно произнёс он, обнимая любимую и прижимая к груди. Он чувствовал удары её сердца, как горечь и боль растекаются по нему в такт биению. Как бы он себя чувствовал, зная, что его отец будет вынужден непрерывно страдать в течение шестидесяти лет — и всё это благодаря сошедшему с ума Богу?
— Как только я выпустилась, то сразу пошла к контрразведчикам. Всё для того, чтобы облегчить его труд, — слезы Миры прекратились, в голосе почувствовалась злость. Подняв раскрасневшееся лицо, она начала выплёвывать слова. — Эта тварь! Этот… Освободитель! Что он принёс нам, кроме страданий? Зачем ему всё это?! Корвус! Кем бы ты ни был, ты должен знать ответ!
— Заразись мной — и узнаешь, — произнесла тварь губами Джареда. Техник почувствовал, как к горлу подступила волна рвоты и еле сдержался. Холод проник в его позвоночник, а в нос ударила вонь — словно погружение в ледяной водоём, переполненный гниющими трупами.
Мира прикрыла рот ладонью, её глаза округлились от ужаса. Джаред, почувствовав, что снова может говорить, пробормотал:
— Идём за твоим братом, скорее.
Уильям уже ждал их в своих апартаментах, расположённых в углу Дворца. Повсюду валялись исписанные листки, грязная, оборванная одежда, ручки, карандаши, линейки, а также тома различных древних энциклопедий.
— Извиняюсь за беспорядок, — произнёс он, заталкивая громадную «Историю Домов» под кровать. Джаред знал, что все настоящие книги защищены специальными встроенными программами от изменения — оттого тома Библиотеки ценились сильнее, чем данные Информатория. Их мог переврать кто угодно, но записи прошлых веков навсегда останутся в первозданном виде.
— Зачем тебе столько одежды? — спросил Джаред, пытаясь разрядить обстановку.
— Я пытаюсь проверить, сколько она выдержит, прежде чем порвётся, — сказал Уильям. — Мы слишком злоупотребляем утилизаторами. Своё барахло я предпочитаю стирать.
— Для этого у него целый штаб прачек, — цыкнула Мира.
Джаред вздохнул. Его маленькие мечты о семье и спокойной старости с каждой минутой покрывались всё большими трещинами. Нырнув в эту историю, он потащил с собой и Миру. И теперь для любимой происходящее стало личным делом.
Что будет дальше? Что таит в себе будущее? И есть ли оно у них, жалких людишек, оказавшихся посвящёнными в секреты Бога?
Он не мог ни о чём больше думать, да и не хотел. Корвус не внушал ему доверия, но они должны были хоть что-то сделать. Картина прибитого к кресту короля не выходила из головы Джареда. Первобытный ужас тихо нашёптывал, что на месте Карла мог оказаться каждый. И его страдания — это всё, что сдерживает Освободителя от уничтожения Старого Города.
Неужели создатель и правда так сильно ненавидит своё творение? Как так случилось, что посланник Бога, спасший человечество от вымирания, обернулся не мессией, а тираном?
Где они ошиблись, назвав Освободителя богоизбранным? И ошиблись ли?
— Садитесь, — произнёс Корвус губами Джареда. — И я отвечу на все ваши вопросы.
Тело само подошло к тумбе и принялось копаться в выдвижном ящике. Уильям плюхнулся в красное кресло с вышитыми на покрывале королевскими розами, Мира предпочла стул. Наконец, Джаред выудил пачку шприцов.
— Это только начало, — бормотал он себе под нос.
— Зачем ты хранишь шприцы, Уильям? — с подозрением спросила Мира. Вопрос, откуда Джаред узнал про их наличие, её, похоже, совсем не мучил. Принц улыбнулся так, будто сомнения сестры причиняли ему боль.
— Не говори, что забыла про мои исследования.
Джаред вонзил себе в руку шприц — и не почувствовал боли. Корвус захватил его полностью, забрав себе все ощущения, включая боль. Осталась только возможность смотреть и думать.
«Я мыслю, значит, я существую?»
В прозрачный цилиндр хлынула вязкая, багровая кровь, будто поглощающая свет. Корвус тянул соки техника, пока внутри шприца оставалось пространство. Подойдя к Мире и Джареду, он протянул ладонь и произнёс:
— Введите себе. Без разницы куда.
Любимая, не спуская с Джареда взгляда влажных глаз, первой ввела иглу и надавила на поршень. Кровь техника понеслась по её венам. Уильям последовал примеру сестры.
Джареду показалось, будто мир тряхануло — словно прошёл невидимый пульс, настроивший всех на одну волну.