Следопыты Стрелков проложили оптимальный курс сквозь происшествие, и Джеку оставалось только сочувствовать несчастным синдикатовцам. Люди в плащах окружали их всё время: в прошлом, настоящем и будущем. Армейцев убивали как скот: без лишних сантиментов, жёстко, эффективно. Кровь заливала асфальт, солдаты молили о пощаде, но Стрелки пленных не брали.
Джек бросил останки вперёд, и его старая оболочка обнажила когти. Тело Освободителя божьим возмездием обрушилось на врагов. Крылья всхлипывали, вспарывая тела и выпуская кишки. Люди с револьверами, беспощадно уничтожавшие королевских разведчиков минуты назад, оказались перемолотыми в фарш.
— Не то, — пробормотал Джек. Он уже в седьмой или в восьмой раз лицезрел схватку Стрелков и синдикатовцев, но каждый раз чего-то не хватало.
С его появления на Нижних Уровнях прошли субъективные годы. Каждый раз, когда нужно было время подумать, он отступал сюда. События настоящего, прошлого и будущего бесконечно повторялись. Совсем неподалёку бедняга Сэт, навеки повязанный Линией, в сотый раз вытаскивал себя из нового временного отрезка — прямо из-под носа благословленного альбиноса. Мастер постоянно умирал у себя на глазах — может от того и перестал бояться смерти. Каждую секунду судьба убивала Сэта, создавая бесконечные отражения в вероятностях. Истинно неоценимый кадр для Говарда.
Рушащееся здание съёжилось, скривилось и пропало. Пустоту пронзила новая концепция, родившаяся из нереальности. Дома с чудовищным грохотом падали костями домино, сгибались и складывались. Глава Стрелков совсем не жалел энергию, разбрасываясь ею повсюду, словно сеятель семенами. Его воле подчинялась реальность Пятого Уровня, и сложно было представить Гильдию без крепкого лидера, ведущего народ сквозь волны энтропии. Стрелки доверяли Говарду — не могли не доверять. Но даже он не мог прокормить голодающих людей без помощи сверху. Даже он не смог организовать удар в тыл синдикатовцам на площади Освобождения. Джеку пришлось показать несмышлёнышу путь, но Говард нарушил договор. Жадность — не самое худшее качество для человека, что хотел изменить всё. Но Говард таким не был. Он казался осколком старого мира, маленькой частичкой великого, которую Джек сохранил из чистой сентиментальности.
Он так долго спал, что едва сдерживал желание уничтожать. То, что сделали с его Городом, внушало отвращение.
Джек задрал голову и засмеялся. Небо покрылось инеем, хмурясь от его смеха.
— Тебе совсем недолго осталось, Кастус, — крикнул он. Ответа ждать бессмысленно. Джек уже успел забыть, когда потолок Пятого Уровня превратился в Канал и стал уносить энергию наверх, в Эдем. Даже не считая проведённых в спячке веков, это было очень давно.
Он многое успел позабыть. Не таким себе Джек представлял возвращение. И всё же, главные обиды не исчезли из памяти.
Он закрыл глаза. Битва возобновилась.
Джек шагал среди убивавших друг друга мужчин и женщин, наблюдая, как дворцы и бункеры взмывают из ничего и рассыпаются в прах. Ему не нужен был следопыт, чтобы пройти прямой дорогой — она сама ложилась под ноги.
Останки прежней оболочки плелись следом нашкодившим ребёнком. Джек содрогался, вспоминая проведённое в ней время. Вонючее, осклизлое тело, гниющее все сильнее с каждой секундой. Страх смерти, бьющийся в голове — совершенно чужой, но так освежающий. Он взял тело Освободителя только из-за бушующего в нём кода. Кода, когда-то принадлежавшего Джеку. Саркофаг загерметизировал труп, упаковал в доспехи и балахон, полностью изолировал от внешнего мира. С кодами создателя Города свобода становилась безграничной. Джек мог творить что угодно прямо под носом у Эдема — и оставаться всё таким же невидимым.
Потому он не стал принимать участия в схватке за площадь. Для этого у него была армия Пробудившихся. Он знал: они не справятся. Заранее приготовился к такому исходу. Если Джек собирался победить, в первую очередь стоило думать о себе. Конечно, можно было рвануть в драку, начать рвать и метать. Но нарвись он на Стражей, его удача закончилась бы за секунды. И все усилия пошли бы насмарку.
Возвращение в человеческий образ стало блаженством. Джек и не ожидал, что так обрадуется обычным рукам и ногам. Были тела и получше, но Корвус пообещал Керну вернуть сына — и он вернёт, пусть даже таким извращённым способом. К тому же, мальчишка оказался курьером, а такие способности Джек упускать не мог. В теле Освободителя он мог многое, но чтобы влиять на реальность, приходилось ломать пространство. Каким бы невидимым он себя ни считал, Эдем всё же мог отреагировать на такое грубое нарушение. И, рано или поздно, слуги Освободителя нашли бы Джека. Но теперь угроза исчезла. В этом теле он может не только влиять на реальность, но и подтолкнуть, наконец, людей к решительным действиям.