«Женщина, — подумал мальчишка. — Первенцами командует женщина. Союз бы никогда себе такого не позволил…»
— Я ещё раз спрашиваю, что здесь происходит?
— Воительница… — попытался сказать что-то один из солдат. Но тут Таир воспользовался моментом и заорал:
— Пожалуйста, умоляю, пощадите меня! — сказав это, Штык рухнул лицом в грязь. Он почувствовал вкус земли, родившей его. Вкус крови погибших, а не сдавшихся. В голове роились лица всех первенцев, которых Таир перерезал. Короткие моменты их утекающих жизней сложились в один длинный кошмар. Он видел испуганные глаза, он слышал, как двигаются губы, умоляя о пощаде. Разве же Таир мог подумать, что когда-нибудь окажется на их месте? Он почувствовал себя червём. Маленьким, незначительным, жалким. Он готов был принять это. У червя нет ничего, кроме его жизни — и разве этого мало?
Слишком много сил сааксцы потратили, чтобы спасти мертвецов от утилизаторов первенцев. Не хватало ещё попасть туда живьём.
— Оставьте пацана в покое, — приказала женщина.
— Миссис Лоренс…
— Я неясно выражаюсь?
Заворчав, солдаты отошли, но тот, что держал Таира, и не думал ослаблять хватку. По мёртвенно-бледному лицу бойца ходили желваки. Тут Таир заметил, что мужчина — альбинос. Маленькие голубые глаза горели ненавистью. В его петлицах сияли кресты с тремя широкими верхними лучами, и узким нижним, напоминающим острый клинок.
— Рядовой Клэй, вы слышали приказ.
— Я убью его, — сказал солдат. — Этот кусок говна…
Не успел Таир и глазом моргнуть, как женщина наставила на бойца пистолет.
— Война окончена. Отпусти его и отдай кинжал мне.
У солдата задрожало веко.
— Вы не посмеете.
— Хочешь рискнуть?
— Воительница, почему вы спасаете его?
— Потому что зверство должно закончиться.
Солдат помедлил, но всё же отпустил Таира и отдал женщине клинок. Кивнув, командирша не терпящим возражения тоном произнесла:
— Поклонись.
Таир послушался, чувствуя, как страх отпускает. В зелёных глазах женщины засквозило тепло. Лёгкий ванильный аромат её духов начал перебивать запахи гари, крови и испражнений. Таир вдруг почувствовал, что только Воительница всё понимала. Она знала, что Таир выполнит приказ. Ни секунды не сомневалась в своей власти.
Словно мать, ставящая в угол своего ребёнка.
Она помогла Таиру подняться с земли и отряхнула его униформу от грязи. Странная теплота внутри всё нарастала и нарастала. Происходящее не было чем-то привычным, и Таир вдруг понял, как всё это неправильно. Он еле сдерживался, чтобы не расплакаться.
Больше никакой войны. Только покой.
— Ну, ну, будет тебе, — произнесла женщина, вытерев испачканные ладони о штаны и похлопав Таира по плечу. У неё были тонкие, но очень цепкие пальцы, испёщренные множеством мелких порезов. Таир успел порадоваться, что за вонью трупов и дождём не чувствуется запах его грязного белья. — Твой кинжал довольно мило выглядит. Подарок?
Таир вместо ответа кивнул.
— Я так и подумала. Можешь не бояться, всё уже кончилось.
Таир снова кивнул.
— Ты довольно хорошо говоришь на первенском.
— Вашего языка я на целую жизнь вперёд наслушался.
Женщина пожала плечами.
— Может тебе всю жизнь и придётся на нём говорить.
Таир предпочёл промолчать. Воительница усмехнулась и потрепала его непослушные чёрные волосы.
— Зато не придётся больше убивать. Ты свободен. Делай что хочешь. Проси что хочешь. Живи как хочешь.
— Но что будет с Карасом?
— Мы пока его не тронем. Но город перестроят, как только придёт время.
Женщине отпиливали руки и приделывали вместо них железо. Это было не сейчас, а тогда, в начале войны.
— Так же, как ваши жрецы перестраивали наших жителей с помощью машин? — спросил Таир.
— Экспериментаторы хреновы, — буркнула женщина. — С ними мы разберёмся по справедливости. Даю тебе слово: тебе нечего бояться. Будь здесь. Я вызову санитаров, тебя нужно подлатать.
Снова похлопав Таира по плечу, женщина начала удаляться.
«Больше года прошло, — подумал он. Я воюю уже больше года, но никогда не видел таких офицеров…»
Офицеров? Ну да, первенцы берут женщин в армию. А значит, перед ним солдат. Хоть и баба, но она враг. Убийца. «Как ты мог забыть? Они твой дом только что уничтожили! Эх ты, Штык хренов, служитель Серого Охотника…»