– Думаете, получится? – спросил Диксон. – По-моему, вы хотите, чтобы мы разорили Компанию ради изысканий, которые не принесут никакой прибыли. Разве что – для науки и одноразовых развлечений. Против вас я ничего не имею и даже готов вложить тысяч десять-пятнадцать в ваше, без сомнения, достойное предприятие, однако, извините, деловым предложением это считать не могу.
Харриман встал, опершись о столешницу кончиками пальцев и оглядел сидящих за столом.
– Десять-пятнадцать тысяч шоколадных медалек! Дэн, я рассчитываю получить от тебя самое меньшее два миллиона! И мы еще не успеем закончить, как ты уже начнешь выпрашивать побольше акций! Ведь это – величайшая операция с недвижимостью со времен раздела Папой Нового Света. Не спрашивай, как именно мы сделаем на этом деньги – я не смогу расписать тебе все по пунктам – однако вот что скажу. В активе у нас – целая планета! Планета, Дэн, притом – нетронутая! А дальше – тысячи таких планет! И если мы не срубим на этом деле пару-другую долларов, нам пора уходить от дел. Это ж все равно, что нам предлагают остров Манхэттен за двадцать четыре доллара и ящик виски!
– Тебя послушать, так это – наш единственный в жизни шанс, – буркнул Диксон.
– К дьяволу – единственный в жизни! Это величайшая возможность в истории! Это манна небесная – успевай только раскрывать рот!
Сидевший рядом с Энтенсой Гастон Джонс, директор «Транс-Америки» и еще полдюжины банков, один из самых богатых в зале людей, аккуратно стряхнул со своей сигары два дюйма пепла и сухо произнес:
– Мистер Харриман! Я готов продать вам все мои дивиденды от вашего лунного предприятия, как в настоящем, так и в будущем, за пятьдесят центов.
– Продано! – в восторге заорал Харриман.
Энтенса напряженно следил за происходящим, а затем потянув себя за нижнюю губу, сказал:
– Минутку, мистер Джонс. Я даю доллар.
– Полтора, – ответил Харриман.
– Два, – протянул Энтенса.
– Пять!
Так они некоторое время набавляли, но на десяти долларах Энтенса сдался и сел на место, все еще сохраняя задумчивый вид. Харриман радостно оглядел присутствующих.
– Эй, негодяи! В законах из вас кто-нибудь смыслит?
Вопрос был чисто риторическим: из семнадцати членов правления одиннадцать человек были юристами.
– Тони, – продолжал Харриман, – сделай-ка мне документик на эту покупку, да так, чтобы даже Страшный Суд не мог опротестовать. Все интересы – имущественные, природные, прямые и косвенные, настоящие и будущие, и так далее. Чтоб латынь там… Суть контракта в том, что любой доход на Луне, каковой мистер Джонс сейчас имеет, либо может заиметь в будущем – мой. За десять монет, деньги уплачены.
Харриман шлепнул кредиткой о стол.
– Верно, мистер Джонс?
Джонс слегка улыбнулся.
– Верно, друг мой.
Он спрятал бумажку.
– Вставлю ее в рамку. Пусть внуки видят, как легко иногда делать деньги.
Энтенса тем временем переводил взгляд с Джонса на Харримана и обратно.
– Отлично, – сказал Харриман. – Джентльмены! Мастер Джонс определил стоимость доли одного человека в стоимости спутника нашей планеты. Народу у нас около трех миллиардов; стало быть. Луна оценивается в тридцать миллиардов долларов.
Он вынул пачку денег.
– Есть еще идиоты? Покупаю каждый предложенный пай по десятке!
– Даю двадцать! – воскликнул Энтенса. Харриман грустно посмотрел на него:
– Не надо, Джек. Мы ведь заодно. Давай вместе скупать паи по десять.
Диксон постучал по столу, призывая к порядку.
– Джентльмены! Прошу вас заключать подобные сделки после собрания. Кто поддерживает предложение мистера Харримана?
Гастон Джонс сказал:
– По процедуре я обязан довести предложение мистера Харримана до голосования. Прошу поднять руки.
Возражений не последовало. Провели голосование. Одиннадцать против трех. Харриман, Энтенса и Стронг – за, остальные против. Но не успел кто-то предложить разойтись, как Харриман вскочил:
– Я так и думал. Но раз уж Компания более не заинтересована в космических полетах, не будете ли вы любезны продать мне кое-что из патентов, технологий, оборудования, словом, всего, что находится во владении Компании, связано с космосом и не имеет отношения к производству энергии на Земле? Короткий наш медовый месяц со спутником оставил кое-какие запасы, и я хочу задействовать их. Ничего формального: только решение, что политика Компании направлена на всяческое мне содействие, разумеется, не в ущерб своим интересам. Ну как, джентльмены? Это избавит вас от хлопот со мной.