– Люди никогда этого не допустят! Это… святотатство!
Харриман грустно посмотрел ему в глаза:
– Твои бы слова – да Богу в уши… Но ведь допускают люди видеорекламу, а также надписи в воздухе реактивными струями самолетов…
Григгс закусил губу.
– Тогда я не понимаю, чего ты вообще ко мне с этим пришел! Ты же, черт тебя подери, отлично знаешь, что название моей продукции нет смысла помещать на Луну! Буквы получатся слишком маленькими!
– Потому я к тебе и пришел, – кивнул Харриман. – Понимаешь, для меня это не просто новое предприятие. В этом предприятии – моя душа. И меня просто блевать тянет от мысли, что кто-то способен ради рекламы так испоганить Луну. Ты верно сказал – святотатство. Однако… Эти шакалы каким-то образом разнюхали, что у меня туговато с деньгами, и пришли, зная, что я вынужден буду их выслушать. Я их выпроводил, обещал дать ответ во вторник, а потом отправился домой и всю ночь мучился бессонницей. А потом вспомнил о тебе.
– Обо мне?
– Именно. О тебе и твоей компании. У тебя ведь отличная продукция, и ее действительно необходимо рекламировать. Я подумал, что есть множество других способов использовать Луну для рекламы – и при этом не нужно ее уродовать. Допустим, твоя компания купит эту самую концессию, но с проникнутым гражданским сознанием добровольным обязательством: никогда ею не пользоваться. Допустим, этот факт ты разрекламируешь на своих плакатах, допустим, ты выпустишь картинки: девочка и мальчик сидят на Луне с бутылочкой «Моки», допустим, «Мока» будет единственным безалкогольным напитком, побывавшим на Луне. В общем, не мне тебя учить. – Харриман бросил взгляд на часы. – Пора, однако я не хочу торопить тебя с ответом. Если мое предложение тебя заинтересовало, дай мне знать до завтрашнего полудня, и я сведу своего Монтгомери с твоим заведующим рекламой.
Глава большого газетного треста недолго заставил Харримана дожидаться в приемной – самый минимум, как промышленного магната либо члена кабинета. Вновь Харриман задержался в дверях и приколол на лацкан значок.
– Привет, Делос, – сказал издатель. – Как нынче зеленый сыр, раскупают?
Заметив значок, он нахмурился:
– Если это шутка, то – дурного тона.
Харриман спрятал кругляш в карман. На сей раз на нем красовалось изображение серпа и молота.
– Это вовсе не шутка, – сказал он. – Это – кошмар, полковник. Мы с вами одни из немногих в этой стране понимаем, что коммунизм, как и раньше, представляет собой большую опасность.
Через некоторое время они беседовали так дружески, словно трест полковника не травил с первых же дней во всех своих газетах лунное предприятие Харримана. Издатель размахивал над столом сигарой:
– Как тебе удалось добыть эти планы? Украдены?
– Скопированы. – Доля истины в ответе была. – Но сами по себе они ничего не значат. Нам важно попасть туда первыми. Нельзя рисковать появлением на Луне вражеской ракетной базы. Годами меня мучил кошмар – будто я просыпаюсь и читаю в газетах, что русские высадились на Луне и провозгласили о создании там Лунного Совета; и, скажем, эти пятнадцать ученых – тринадцать мужчин и две женщины – подали прошение о включении их в состав СССР, а Верховный Совет, конечно же, с радостью пошел им навстречу. Я вскакивал с постели в холодном поту! Не знаю, вправду ли они собираются нарисовать на Луне серп и молот, однако это вполне в их духе. Вспомнить хоть эти идиотские плакаты, которые они развешивают там и сям…
Издатель крепко сжал зубами свою сигару.
– Мы посмотрим, что тут можно сделать. Что поможет тебе ускорить старт?
– Мистер Харриман?
– Да?
– Опять пришел мистер Лекруа.
– Скажите, что я занят.
– Хорошо, сэр. Но, мистер Харриман, раньше он этого не говорил, но теперь утверждает, будто он – пилот-ракетчик.
– Пусть идет в «Скайуэйз». Я не нанимаю пилотов.
Лицо секретарши на экране сменилось физиономией мужчины.
– Мистер Харриман! Я – Лесли Лекруа, дублирующий пилот «Харона».
– Хоть сам архангел Гав… Как? Как вы сказали?! «Харон»?
– Да, «Харон». Мне нужно с вами поговорить.
– Входите.
Харриман поздоровался с вошедшим, предложил ему закурить и с интересом принялся рассматривать. «Харон» – «шаттл» для недавно взорвавшегося энергоспутника – был ближе всего к настоящему космическому кораблю. Его пилот, погибший при взрыве, которым был уничтожен и спутник, и сам «Харон», по сути, был родоначальником племени космонавтов.
Харриман подумал, как же можно было забыть, что для «Харона» имелся еще один, запасной пилот. Конечно, он знал об этом, но – бывает такое – забыл. Забыл, вычеркнув из памяти и спутник, и «шаттл», и все, что к ним относилось. Теперь он с любопытством разглядывал Лекруа.
Перед ним сидел невысокий, аккуратного вида человек с тонким, интеллигентным лицом и крупными умелыми руками жокея. С виду он был спокоен и абсолютно уверен в себе.
– Чем могу быть полезен вам, капитан?
– Вы строите корабль для полета на Луну.
– Откуда вы знаете?
– Лунный корабль строится. И все наши парни говорят, что за этим делом стоите вы.
– Вот как?
– Я хочу его пилотировать.
– Почему именно вы?
– Я самый подходящий для этого человек.
Харриман выпустил облако табачного дыма.
– Если вы сможете это доказать – место за вами.
– Договорились.
Лекруа поднялся.
– Я оставлю секретарше свой адрес.
– Минуту. Я сказал «если»… Давайте-ка побеседуем. Дело в том, что я сам отправляюсь в этот полет, и хотелось бы узнать вас поближе, прежде чем доверить вам свою голову.
Они обсудили полет на Луну и межпланетные путешествия вообще; поговорили о ракетах и о том, что, возможно, будет обнаружено на Луне, и постепенно Харриман потеплел: он почувствовал родственную душу, тоже одержимую Прекрасной Мечтой. Не понимая почему, он уже практически нанял Лекруа: разговор пошел так, будто их совместный полет был делом решенным. К реальности Харриман вернулся не скоро.
– Здорово мы с тобой, Лес, побеседовали, однако на сегодня у меня есть еще кое-какие делишки. На одних разговорах до Луны не долететь. Отправляйся в «Петерсон Филд», там тебя встретит Боб Костер, я ему позвоню. Сумеешь с ним поладить – тогда и о контракте поговорим.
Написав на листе бумаги несколько слов, он отдал записку Лекруа.
– Это передай мисс Перкинс – сразу при выходе, она внесет тебя в ведомость.
– Ну, это – не к спеху.
– Ничего-ничего, чтобы вести здоровый образ жизни, прежде всего нужна еда.
С этим Лекруа согласился, но в дверях замешкался:
– Одного только не понимаю, мистер Харриман.
– Чего же?
– Зачем вам корабль на химическом топливе? Нет, я не против, я любой пилотировать согласен, но зачем же себе жизнь осложнять? Вы ведь переоборудовали «Город Брисбейн» под X-топливо.
Харриман окрысился на него:
– Ты, Лес, никак, спятил?! Тебе ли не знать, что утюги не летают, а X-топлива больше нет и не будет, пока мы сами его не сделаем, на Луне!
– Кто вам сказал, что X-топлива больше нет?
– Может, оно есть у тебя?
– Насколько я знаю, комиссия по ядерной энергетике, согласно существующему договору, распределяет X-топливо между определенными странами. Некоторые страны, хоть и получают его, но применять пока не умеют. Куда же они его девают?
– А, это… Конечно. Каким-то закоулкам Центральной и Южной Америки из политических соображений отрезали по ломтику пирога, хотя они и укусить-то его не способны. Но во время энергетического кризиса мы выкупили топливо обратно и использовали. – Харриман сдвинул брови. – И все же ты прав. Мне надо было малость приберечь для себя.
– А вы совершенно уверены, что оно кончилось все, до последнего грамма?
– Конечно, я… Нет, не уверен. Надо подумать. Счастливо, Лес.