Следующую неделю они пахали землю в долине, тихие как пчёлы, но гораздо приятнее пчёл, — а жрецы выслушивали жалобы и объясняли Дрэвоту на языке жестов, в чём дело. «То ли ещё будет, — сказал Дрэвот. — Они думают, что мы боги». Он и Карнехан отобрали двадцать лучших парней и показали им, как заряжать ружья, вздваивать ряды и перестраиваться в шеренгу, и парням это нравилось, и они оказались вполне смекалистыми и поднаторели в этом деле. Потом он оставил в одной деревне свою трубку, в другой деревне кисет, и мы вдвоём пошли смотреть, что делается в соседней долине.
Там были сплошные скалы и маленькая деревушка, и Карнехан сказал: «Отошлём их жить в первую долину, и поселим их там, и дадим им немного земли из той, что ещё не разобрали». Они были бедняки, и мы окропили их кровью козленка, прежде чем отправить в наше новое королевство. Так было нужно, чтобы впечатлить народ, а потом они спокойно обосновались, а Карнехан вернулся к Дрэвоту, который ушёл в следующую долину, чрезвычайно гористую — сплошной снег и лёд. Там вообще не было людей, и войско устрашилось, так что Дрэвот одного из них пристрелил и двигался дальше, пока не нашёл деревню, где жили люди; войско им разъяснило, что если они хотят остаться живы, то лучше бы им не пулять из своих древних ружьишек (а у них были фитильные[39] мушкеты). Мы завели дружбу с местным жрецом, и я остался там один, с двумя из войска, и муштровал тамошних мужчин, а потом один важный вождь услышал, что поблизости объявился новый бог, и пришёл через весь этот снег с грохотом тимпанов и труб. Карнехан выстрелил в самую гущу его людей и одному попал в руку на расстоянии в полмили этого снега. Потом он отправил вождю послание, что если тот хочет остаться жив, пусть придёт без оружия и пожмёт мне руку. Вождь пришел один, и Карнехан обменялся с ним рукопожатием, а потом крутил руками, точь-в-точь как Дрэвот, а вождь очень удивлялся, и трогал меня за брови. Потом Карнехан пришёл к вождю один, и на языке жестов спросил вождя, есть ли у него заклятый враг. «Есть», — ответил вождь. Тогда Карнехан отобрал на выучку его лучших людей, и приставил к ним двоих из войска, и через две недели они держали строй не хуже волонтёров[40]. Потом они с вождём двинулись на большущее плато на вершине горы, и люди вождя ворвались в деревню и захватили её, а наши три «мартини» палили в самую гущу неприятеля. Так мы захватили эту деревню, и я дал вождю лоскут своей одежды и сказал: «Владей, пока я возвращусь», что есть слова Писания. А в качестве напоминания, когда мы с войском отошли на восемнадцать сотен ярдов, я выстрелил, и пуля взметнула снег рядом с ним, и весь народ пал ниц. Потом я написал Дрэвоту, чтобы где бы он ни был, на суше или на море…
Рискуя сбить его с хода мысли, я задал вопрос:
— Как вам в тех местах удалось написать письмо?
— Какое письмо?.. А, письмо! Пожалуйста, смотрите мне прямо между глаз. Это было узелковое письмо, нас научил один слепой бродяга в Пенджабе.
Я вспомнил, как однажды в редакцию пришёл слепой с сучковатой палкой и шнурком, который он накручивал на палку по придуманному им самим шифру. Через несколько часов или дней он мог в точности повторить «записанное» таким образом предложение. Весь алфавит он свёл к одиннадцати основным звукам; он пытался научить меня своему способу, но я так и не преуспел.
— Я написал Дрэвоту, чтобы он возвращался, — сказал Карнехан, — потому что королевство слишком быстро растёт, и мне трудно с ним управляться; потом я вернулся в нашу первую долину посмотреть, как идут дела у жрецов. Деревня, которую мы захватили с вождём, называлась Башкай, а самая первая наша деревня — Эр-Хеб. Жрецы в Эр-Хебе управлялись неплохо, но отложили до моего возвращения кучу споров о земле, а ещё какие-то люди из другой деревни по ночам стреляли по ним из луков. Я отыскал эту другую деревню и сделал по ней четыре серии выстрелов с тысячи ярдов. На это ушли все патроны, которые я мог потратить, и я стал ждать Дрэвота, которого не было уже месяца два или три, и держал своих людей в узде.
Однажды утром раздался дьявольский грохот барабанов и труб, и с горы спустился Дэн Дрэвот с войском, со свитой из сотен идущих за ними людей, и что самое поразительное — со здоровенной золотой короной на голове.
— Господи боже, Карнехан, — сказал Дэн, — вышла кол-лос-сальная штука, и мы прибрали к рукам всю эту страну, — всё, что здесь вообще стоило брать. Я сын Александра Македонского от царицы Семирамиды[41], а ты мой младший брат и тоже бог, как и я! Это величайшее дело, какое мы только видели! Я с войском шел и дрался шесть недель, покуда каждая жалкая деревушка на пятьдесят миль в округе не пришла в ликование; но что ещё важнее, я заполучил ключ ко всему делу, сейчас ты сам увидишь, — и принёс тебе корону! Я велел сделать две штуки в месте под названием Шу, — там в скалах золота больше, чем жира в баранине. Я сам видел это золото, и я сталкивал ногой в пропасть бирюзу, а гранаты там валяются в речном песке, и тут ещё кусок янтаря, который мне дали просто так. Сзывай всех жрецов — и вот, держи свою корону.
41
Мифическая супруга основателя Ассирии, персонаж множества легенд, включая древнегреческие.