Один из людей раскрыл чёрную волосяную сумку, и я надел корону. Она была слишком маленькая и чересчур тяжёлая, но я носил её к вящей славе. Она была из кованого золота, фунтов пять весом, и похожа на обруч от бочки.
— Пичи, нам больше не нужно драться! — сказал Дрэвот. — Ложа — вот фокус, который мне помог!
И он подвёл ко мне того вождя, которого я оставил в Башкае — мы его прозвали Билли Фишем, потому что он был здорово похож на того Билли Фиша, который когда-то водил большой танк-паровоз[42] в Маче, на Болане[43]. — Пожми ему руку, — сказал Дрэвот. Я пожал ему руку — и прямо рот раскрыл от удивления, потому что Билли Фиш ответил мне настоящим масонским рукопожатием! Не говоря ни слова, я выдал ему пожатие Подмастерья[44]. Он ответил как надо, и я попробовал пожатие Мастера, но на этот раз впустую.
— Он Подмастерье! — сказал я Дэну. — Неужто он и Слово знает?
— Знает, — ответил Дэн, — и все жрецы тоже. Это настоящее чудо! Все вожди и жрецы проводят работы Ложи Подмастерьев почти как у нас; и они вырезают Знаки на камнях, только не знают третьей степени, — и вот они пришли, чтобы узнать. Это святая правда! Я все эти годы знал, что афганцы посвящены до степени Подмастерья, но всё равно это чудо! Я — бог и Великий Мастер Ложи, я открою ложу третьей степени и мы посвятим главных жрецов и главных вождей деревень.
— Это против всех правил, заводить новую ложу без какого-нибудь патента, — сказал я. — И вообще, мы ведь даже не занимали офицерских должностей.
— В этом и состоит искусство политики, — сказал Дрэвот. — Нужно управлять страной легко, как двухосной вагонеткой на спуске. Мы не можем остановиться и запросить разрешение, не то они повернут против нас. За мной идут сорок вождей, и мы всех примем или посвятим, в зависимости от их ранга. Расквартируй этих людей по деревням и устрой, чтобы мы смогли открыть ложу. Храм Имбры подойдет для работ[45]. Женщины пусть сделают фартуки[46] — покажешь им, как. Вечером я устраиваю приём для вождей, а завтра открываю ложу.
Мне пришлось хорошенько побегать, но тут и дураку было ясно, как кстати нам пришлась эта затея с ложей. Я показал семействам жрецов, как сделать фартуки разных степеней, а Дрэвоту — фартук с голубой каймой, со Знаками из кусков бирюзы, и не матерчатый, а из белой кожи. Большой квадратный камень в храме мы определили под кресло Мастера Ложи, маленькие камни — под стулья Офицеров, разрисовали чёрный пол белыми квадратами и вообще из кожи вон лезли, чтоб всё было по правилам.
Вечерний приём устроили на склоне, с большими кострами, и там Дрэвот объявил, что он и я — боги, сыновья Александра Македонского и Почётные Великие Мастера Ложи; мы пришли, чтобы Кафиристан стал такой страной, где каждый будет вкушать свой хлеб в мире и пить в спокойствии, и в особенности — слушаться нас. Потом вожди приступили к рукопожатиям — такие бородатые, светловолосые и светлокожие, что это было всё равно как пожимать руки старым друзьям. Мы им звали по именам своих индийских знакомых, на кого они были похожи: Билли Фиш, Холли Дилворт, Пикки Керган (он был базарным смотрителем в Мхау, когда я там работал), и так далее в том же духе.
Но самое поразительное чудо случилось в ложе на другой вечер. Один старый жрец всё время следил за нами, и мне было не по себе: ведь нам пришлось подправить ритуал, но я не знал, что именно им известно. Этот старик пришёл издалека, из какой-то деревни за Башкаем. Не успел Дрэвот надеть фартук, который ему сделали девушки, как жрец заревел, завыл и попытался перевернуть камень, на котором сидел Дрэвот.
— Всё кончено, — сказал я. — Вот что бывает, если основать ложу без патента!
Но Дрэвот и глазом не моргнул, даже когда десять жрецов ухватились за кресло Великого Мастера — то есть, за камень Имбры — и перевернули его набок. Старый жрец кинулся оттирать дно камня от грязи и вскоре показал остальным жрецам вырезанный в камне Знак Мастера — такой же, как у Дрэвота на фартуке. Даже жрецы храма Имбры о нём не знали. Старик пал ниц и стал целовать Дрэвоту ноги.
42
На таком паровозе вода и топливо размещались не на прицепном тендере, а на самом паровозе.