— О чём это ты? — спросил я. — Этой осенью муштровать уже никого не придётся. Посмотри на эти здоровенные чёрные тучи. Они несут снег.
— Не о том речь, — сказал Дэниел, тяжело опустив руку мне на плечо. — Не хочу тебя обидеть, ведь ты один на всём белом свете пошёл за мной и помог мне стать тем, кем я стал. Ты первостатейный главнокомандующий, и народ тебя знает, — но эта страна велика, Пичи, и как ни крути, ты мне не помощник в том, что мне нужно.
— Ну и проваливай к своим треклятым жрецам! — сказал я, тут же пожалев о своих словах — просто мне стало жутко обидно, что Дэн так свысока со мной говорит после того, как я всех вымуштровал этих людей и вообще делал всё, что он велел.
— Давай не будем ссориться, Пичи, — ответил Дэниел без единого бранного слова. — Ты тоже король, и половина этого королевства твоя — но неужели ты не видишь, что нам нужны люди потолковее нас, трое или четверо, которых мы бы разослали своими наместниками. Эта страна велика и обширна, и я не могу всё время объяснять, что нужно делать, и у меня не хватает времени на всё, что я задумал, а зима уже на носу, и всё такое, — и он запихал себе в рот чуть ли не половину бороды, которая горела огнём как золото его короны.
— Прости, Дэниел, — сказал я. — Я делал всё что мог. Муштровал людей, учил их правильно скирдовать овёс, раздобыл в Горбанде эти жестянки, — и я понял, к чему ты клонишь. Наверное, королям всегда тяжело в этом смысле.
— И вот ещё какое дело, — сказал Дрэвот, расхаживая туда-сюда. — Идёт зима, и с этими людьми у нас не будет много хлопот, а если и будет, то всё равно нам отсюда никуда не уйти. В общем, я хочу взять жену.
— Ради всего святого, оставь женщин в покое! — сказал я. — Мы оба делаем всё что можем, пусть я и в самом деле дурак. Не забывай об уговоре и держись от женщин подальше.
— Уговор действовал до того времени, пока мы не станем королями, а мы уже сколько месяцев как короли, — сказал Дрэвот, подбрасывая корону в руке. — Заведи и ты себе жену, Пичи — крепкую миловидную толстушку, чтобы было кому согревать тебя зимой. Здешние девушки будут покрасивее английских, а мы можем выбрать себе самых лучших. Поскоблить пару раз с кипятком, и они станут розовые что твои молочные поросята.
— Не искушай меня! — сказал я. — Я не намерен связываться с женщинами, — во всяком случае, пока мы как следует здесь не обоснуемся. Я всё это время работал за двоих, а ты, может, и за троих. Давай дадим себе передышку, раздобудем в афганских краях табачок получше, найдём добрую выпивку — но только никаких женщин!
— А кто говорит о женщинах? — сказал Дрэвот. — Я говорил о жене — о королеве, которая родит королю наследника. О королеве родом из сильнейшего племени, с которым ты через неё породнишься; которая ляжет с тобой и расскажет, что говорят в народе о твоих и его делах. Вот чего я хочу.