— А за что тут извиняться? В конце концов, родители — они все такие. Твой отец так тебя любит, что ему за это все простить можно.
— Да уж, любит он меня на все шестьдесят пять, — с улыбкой сказала Вилла.
— Слушай, а если не секрет, что это за семейная присказка? Что за любовь на шестьдесят пять?
— Эта фраза у нас давно прижилась. Дело было так: родители вечерком заглянули ко мне в комнату, когда я уже спать собиралась. Мне тогда года три или четыре было. Я лежала в кровати, а они подошли — и говорят мне: «Спокойной ночи». А я в ответ сказала, что очень их люблю, сильно-сильно люблю. Ну, отец в шутку и спросил меня: «А насколько сильно?» Я стала придумывать, как измерить свою любовь, и вспомнила самое большое число, которое тогда знала. Это и было шестьдесят пять. Дальше считать я не умела, да мне и не нужно было: казалось, что этого огромного числа хватит, чтобы пересчитать все в этом мире.
— Отличное число ты выбрала, — с легкой улыбкой одобрил Джей-Джей. — И ты была абсолютно права. Любовь на все шестьдесят пять — это самая большая любовь на свете. Ничего больше и быть не может.
Они молча ехали по ухабистой проселочной дороге. Небо, линия горизонта и окрестные поля — все погрузилось во тьму. Разобрать, где небо сливается с землей, было невозможно.
— Я тоже очень любил отца. Наверное, на те же шестьдесят пять, не меньше, — сказал вдруг Джей-Джей после паузы. — Мы тут с тобой поговорили, и я вспомнил, как мы с ним пошли на берег озера. Дело было летом, но купаться я боялся. Там действительно глубокое место было. Отец поднял меня на руки и прижал к груди. Я как сейчас помню, как щекотали детскую кожу его волосы, помню и как от него пахло. Этот запах казался мне восхитительным: смесь аромата мыла и запаха дорожной краски. Отец поднял меня и понес на руках в озеро. Эри, сама понимаешь, озеро большое, как море. Берег остался за спиной, а впереди со всех сторон до горизонта была вода. Но я знал, что отец сильный, и — не боялся. Я просто забыл о том, что боюсь глубины. Вот уж кто любил меня на все шестьдесят пять, так это отец.
Джей-Джей замолчал, и Вилла включила старенький радиоприемник. Из динамиков, словно продолжая тему вечера, послышалась песня в исполнении Джорджа Стрейта — «Зря мы с тобой все это затеяли». Вилла прислушалась к тому, как Джей-Джей негромко подпевает. Получалось это у него довольно забавно: с одной стороны, абсолютно не в такт, а с другой — в тон Джей-Джей попадал совершенно безошибочно, вовсе не фальшивя. Вилла была очарована этим мужчиной. Он так замечательно вел себя во время семейного ужина, так терпеливо выдержал допрос со стороны отца… к немалому удивлению и Виллы, и ее матери, он оказался и вполне хозяйственным: помог убрать со стола, пока Вилла собиралась и заводила машину. А главное, судя по всему, под броней из цифр и фактов, касающихся мировых рекордов, этот парень прятал большое, доброе и ранимое сердце.
«И почему я боролась со своими чувствами? — мысленно спрашивала себя Вилла. — Почему сопротивлялась его обаянию? Чего я боюсь, что плохого может он мне сделать? Неужели я уже безнадежно состарилась и боюсь всего нового?»
— Куда мы едем? — спросил Джей-Джей.
— Я хотела показать тебе одно место. Тут недалеко — через пару минут доберемся. Скоро, судя по всему, дождь пойдет. Ой, смотри! — Последний возглас Виллы относился к яркой молнии, зигзагом прочертившей небо от горизонта до горизонта. — Хорошо сверкнула.
Пошарив рукой под пассажирским сиденьем и задев при этом ногу Джона, Вилла достала кофр с фотоаппаратом.
— Люблю фотографировать в грозу, — сказала она. — Молнии здорово получаются. Одинаковых никогда не бывает, как и снежинок. Иногда отличные снимки выходят.
Вилла свернула с дороги и заехала в поле. Там она остановилась и выключила фары. И в машине, и вокруг было темно и тихо. Вилла даже слышала дыхание своего спутника. За разговором Джей-Джей явно отвлекся от дороги и теперь пытался понять, куда его завезли.
— Где мы? — наконец спросил он, подтвердив догадку Виллы.
— На Поле Вечности. На том самом, священном месте моих родителей. — С этими словами она вышла из машины. — Пойдем, — позвала его Вилла, и Джей-Джей послушно пошел за ней по высокой траве.
Было тепло, может быть, даже душно, воздух был наэлектризован до предела.
— Смотри, — сказала Вилла. — При вспышке молнии здесь вполне можно все разглядеть.
В подтверждение ее слов очередной электрический разряд на миг осветил небо и все окружающее пространство. Следом на них обрушился раскат грома.