Рекорд — ничто, любовь — всё.
Наконец Уолли осталось только заменить свечи и фильтры — и работы по обслуживанию дробильной машины можно было считать законченными. К этому времени солнце стояло уже высоко, и в амбаре было невыносимо жарко. Арф, высунув язык, спрятался в тени и наблюдал за тем, как хозяин направляется к уцелевшей секции «боинга» — к вертикальным и горизонтальным стабилизаторам. Да, от самолета к этому времени оставался только хвостовой киль с оперением. Эта конструкция была для удобства демонтажа обнесена строительными лесами. Уолли вскарабкался на верхнюю площадку и начал отпиливать очередной кусок рулевой плоскости. Следом за рулем своей очереди дожидались двойные цилиндры гидравлических приводов. «Если бы эти журналисты меня не отвлекали, — подумал Уолли, — я бы уже доедал последние крошки. Ну ничего — все равно осталось совсем немного».
Что бы о нем ни говорили и ни думали, как бы ни пытались его осмеять или обидеть, — никто на свете не способен повторить то, что сделал он.
Свой самолет он доест — во что бы то ни стало.
Джей-Джей нашел ее у реки. Вилла сидела на поросшем мхом стволе дерева, рухнувшего со склона в воду. Услышав его шаги, она оглянулась и явно не на шутку удивилась.
— Ну вот… Хотел повидаться с тобой перед отъездом.
— Как ты нашел меня? — спросила она.
— Айола тебя выдала. Но ты не сердись: мне пришлось серьезно потрудиться, чтобы ее разговорить. — С этими словами Джей-Джей попытался улыбнуться, что получилось не слишком хорошо: половина лица у него была скрыта широкой повязкой. — Страшный я сейчас, наверное. Но надеюсь, это не помешает нам поговорить.
— Нам с тобой больше не о чем говорить.
— А мне кажется, мы еще не все сказали друг другу. Подсесть к тебе можно?
Вилла пожала плечами и отвернулась. Джей-Джей сел на поваленный ствол. На Вилле были те же шорты и та же футболка, что и с утра. Туфли она оставила на берегу и теперь болтала босыми ногами в воде. Ее глаза покраснели от слез.
— Зря ты сюда пришел, — сказала она. — Если пожалеть меня — то можешь не беспокоиться: у меня все будет в порядке. Давай просто забудем все, что между нами было.
— Забыть? — переспросил он. — Боюсь, у меня не получится. Я, конечно, очень виноват перед тобой… Виноват за все, что случилось.
В первый раз за время разговора Вилла посмотрела в его сторону и сказала:
— Знаешь, похоже, что виноваты мы оба. Я тоже чего-то недосмотрела, во что-то напрасно поверила. За ошибки приходится расплачиваться. Если честно, я ведь всерьез решила, будто мы влюбились друг в друга.
Она наклонилась, подняла со дна ручья камешек и попыталась запустить его плашмя над водой: «блинчики» не получились, камень сразу же пошел ко дну. Вторая попытка тоже оказалась не слишком удачной.
— Рекорд — тридцать восемь «блинчиков», — сообщил Джей-Джей. — Установлен в Уимберли, в Техасе. Это было…
Вилла только махнула рукой. Джей-Джей понял, что лучше не продолжать разговор на эту тему.
Немного помолчав, Вилла сказала:
— Посмотрела я тут фотографии твоего Тадж-Махала. Мне покоя не давало, что ты в нем особенного нашел. Ну да, красиво, но ведь красивых мест на земле много. Потом я, кажется, поняла. Тебе нравится правильная, симметричная архитектура, единство стиля, упорядоченность пространства. Да, точно — симметрия и порядок.
— Может быть, ты права.
— Вот в этом-то и состоит разница между нами. Ты видишь мир неподвижным, а значит, воспринимаешь его поверхностно. Я же вижу не только это, а кое-что еще.
В ручей полетел очередной камешек.
— Тадж-Махал создан не тоннами мрамора, а любовью, — сказала Вилла. — Принц так любил принцессу, что после ее смерти построил для нее этот прекрасный мавзолей.
Джей-Джей повернулся так, чтобы ему удобнее было видеть Виллу, и при этом поморщился от боли. «Какая же она красивая», — подумал он. Красота этой женщины не имела никакой связи с расстоянием между глазами и соотношением обхвата талии и ширины бедер. Вилла действительно видела мир гораздо глубже, чем он. Сложись все иначе, и она смогла бы показать ему этот большой, сложный, многомерный мир, научить его чувствовать то, что умеет чувствовать она.
— Все, что ты видишь, — это статистика, цифры, то, что может быть ими измерено: длина, ширина, вес… — Слова Виллы словно эхом повторили мысли, проносившиеся в голове Джей-Джея. — Может быть, именно поэтому нам не суждено быть вместе.