Однажды нам предложили перемыть полы нашей части корпуса «F». Возможно, хотели вызвать у нас злость. Получилось плохо. Мы, конечно, были не в восторге от такого поручения, но злились, наверное, недостаточно. Слишком дисциплинированны.
Давали слушать музыку. Пришли к выводу, что мы недостаточно музыкальны. Даже комедии давали большую эмоциональную нагрузку.
Заставили нас самих стирать. О чистоте постельного белья и всего, что есть в комнатах, заботится комендант. Для мелкой стирки нам поставили стиральную машину.
В один из дней привели пожилую женщину — кажется — кореянку — которая познакомила нас с азами утраченного искусства ручной стрики. Главное — тщательно тереть загрязненные места — тканью о ткань. Лео вспомнил, что видел в музее специальные приспособления прошлого — стиральные доски. Женщины терли грязную одежду об эти доски, на которых были сделаны специальные неровности.
Мы еще не закончили «большую постирушку», как появилась доктор Анна и рассказала, что предварительные результаты удручающие. Он-лайн сканирование показывает, что все мы считаем эту затею идиотской, а занятие стиркой — нудным. Но злимся мало. Эмоциональный фон низкий. Подробности завтра, когда все будет расшифровано. Кое-то из наших сегодняшних ощущений и эмоций безусловно будет использовано.
Рон хихикает — раз уж у нас такая большая стирка, давайте мы и ваше бельишко постираем. Доктор Анна оценивает его слова серьезно, или делает вид, что серьезно. Во всяком случае, задумалась. Потом спросила, если ли у кого-либо из нас опыт в ручной стирке женского белья? Мы приходим в восторг от такого вопроса и отвечаем, что эта тема требует всестороннего и обстоятельного изучения.
Накаркали. Через день нам приносят две больших корзины женского белья. Доктор Анна с гордостью объясняет, что все женщины нашей лаборатории приняли участие в заполнении этих корзин.
Мы стираем, пытаясь догадаться, чьи это трусики, чьи лифчики. Кто-то отправил к нам в стирку теплые панталоны, хотя сейчас не сезон для такого белья. К концу стирки мы острим на тему — как наши женщины потом разберут — где чье? Никаких меток нет, а все эти трусики и лифчики похожи один на другого. Может, проставили метки, которые мы не видим?
Доктор Анна появляется довольная. Они регистрировали высокий уровень эмоциональной деятельности. И не стоит нам мучиться детскими вопросами— как женщины будут свое белье узнавать. Свое узнают, на то и женщины. Что не узнают — разыграют по жребию.
Когда мы отсмеялись, доктор Анна констатирует — сильные положительные эмоции читать легко и приятно. Рон приближается к доктору и на ушко говорит ей громким шепотом — чтобы слышали все — что знает еще одну исключительная возможность дать нам испытать положительные эмоции. Доктор вопросительно смотрит на него. И тогда Рон громко объявляет, что имел ввиду:
— Две бутылки виски — и у вас масса нового материала для исследований!
Мы смеемся. Спиртное пока запрещено. Биологи боятся — опасаются перегрузки каналов связи биологической и кристаллической памяти. Профессор Хенк рисовала нам графики воздействия, приводила данные опытов на животных.
— Человек еле-еле научился ездить на велосипеде. Первый раз сделал круг по стадиону, не упав. Так стоит ли ему наливать перед следующей поездкой стакан виски?
Мы согласны с такой постановкой вопроса, но мы уже не «еле-еле». Мы уже легко переносим зрительные и звуковые образы в новую память и научились управлять ими. Мы научились работать с большими объемами информации.
Но нас продолжают мучить в прежнем темпе. Однажды я открыл ящик стола, и оттуда выскочила змея. Я отскочил на целый метр с таким проворством, какого раньше не знал. И уже оттуда углядел, что это макет.
Появился лаборант, и с сиянием на лице сообщил, что это было его идея. Я обрушил на него два очень крепких выражения. Точнее, почти два. Потому что на втором понял: он сказал так специально, чтобы вызвать мой гнев. Провокация с научными целями. Получилось. Я похлопал его дружески по плечу — что-то вроде извинения за ругательства и попросил выкинуть эту мерзость — я имел ввиду змею.
Пошел к аналитикам поинтересоваться — дешифровали они ругательства, или нет? Мне показали запись сигналов, диаграммы смысловой и эмоциональной нагрузки. При таком эмоциональном накале четкость записанного восхитительна.
Часть 6