Наивность монаха вызывала улыбку Меридианы. Всего лишь понять сущность мира. Этот большой ребёнок даже не понимает, на что замахивается.
Часть 7
Через пять месяцев после начала эксперимента нам разрешили спиртное. И не просто разрешили, а решили устроить для нас вечер эмоциональной разгрузки.
Мы целый день потратили, чтобы переоборудовать уголок отдыха персонала в подобие кафе. Нас снабдили цветной бумагой и кусками черной ткани. На столики поставили канделябры, сделанные под старину. Лампочки-свечи мерцали как настоящие свечи девятнадцатого века. Дальний уголок комнаты отдыха осветили специально доставленными цветными мини-прожекторами.
В шесть вечера появился, точнее появилась бармен. Она была ошарашена необычностью заказа и тем, что ее машине не дали заехать во двор института. Еще предупредили, что по институту она может перемещаться только в сопровождении охранника.
Кто и зачем ее так напугал — не знаю. Я никогда не видел охранников, кроме как у входа. Пришла она к нам, кстати, в сопровождении двух лаборантов, которые тащили ее сумки.
В половине восьмого — за пол часа до начала торжественного вечера — приехала танцовщица из ночного клуба. Главное украшение вечера.
Барменша переоделась и предстала перед нами в ослепительно белой кофточке с короткими рукавами и красной клечатой мини-юбке. На шее у нее был маленький красный галстук — из той же ткани, что и юбка.
Мы тоже приоделись, но…
Прежде чем объявить о начале торжественного вечера, барменша удивленно спросила — почему мы в таких странных чепчиках?
Оскар, не моргнув глазом, объяснил, что это у нас такая традиция. И тогда вечер начался. Барменша рассказывала о слабоалкогольных коктейлях, готовила их на наших глазах и давала пробовать.
Мы были готовы употреблять и не слабоалкогольные, но у барменши были четкие инструкции.
Появилась танцовщица, в ультрамаринового цвета миниатюрной юбочке и в такого же цвета бюстгальтере. На голове у нее было украшение-корона из перьев а-ля хеллоуин.
Она чудесно станцевала, заставив нас забыть о наших проблемах и о странностях нашей жизни.
Уходить «за кулисы» ей было некуда — переодевалась она в процедурной — так что мы без труда уговорили ее присоединиться к нам.
Тут-то и произошел казус, потянувший за собой цепочку важных событий. Танцовщица спросила — почему мы не снимаем такие странные чепчики?
Если бы она спросила это у Оскара — нашего острослова, умеющего выпутываться из любых ситуаций, то никаких бы последствий столь наивный вопрос не вызвал бы. Но в этот момент Оскар любезничал с барменшей. Танцовщица — совершенно случайно — обратила свой вопрос к Эрику, который в последнее время пребывал не в самом лучшем расположении духа. И он без того, чтобы подумать — какую реакцию вызовет его правдивый ответ — простодушно сказал, что под шапочками датчики, контролирующие работу мозга.
— Зачем? — изумилась танцовщица.
Эрик отвечал, что в институте изучают работу головного мозга.
— Как? — танцовщица не могла понять связь между изучением головного мозга и датчиками под нашими шапочками.
Эрик пожал плечами и объяснил, что датчики фиксируют всё, что происходит в мозгу, и передают в специальный центр на втором этаже.
— Зачем? — снова повторила она.
— Там эти данные анализируют.
— Что можно узнать таким образом?
— Все, — просто отвечал Эрик. — Даже то, что мы видим во сне и наяву.
— И вас заставили надеть эти шапочки на этот вечер?
Она полагала, что датчики — это принадлежность шапочки, а не головы.
Эрик отвечал, что наши мысли контролируют 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Но на этом вечере ему хочется забыть об этом.
Танцовщица была потрясена. Наверное, она представила себе, что она на сцене 24 часа в сутки, 7 дней в неделю.
— Как же можно жить так? — она повернулась ко мне.
— Первые месяцы сложно. Потом привыкаешь, — влез я. Мне стало любопытно, какова будет реакция наивной девушки? Продолжит расспросы или будет молча пытаться упаковать услышанное в свое миропонимание?
Танцовщица открывает рот и смотрит на нас с ужасом. Услышанное выходило за рамки ее воображения.
Оскар подскочил и галантно пригласил танцовщицу станцевать с ним какой-нибудь танец — чтобы отвлечь. Не получилось. Тогда мы попросили сделать для нее коктейль покрепче. Ей-то ведь можно. Окружили ее и стали расспрашивать о жизни танцовщицы.
Разговор на близкую ей тему и стакан коктейля постепенно привели ее в чувство. К ней вернулись оптимизм и хорошее расположение духа.