Оскар делает длинную паузу, “скандалистка” уже собиралась повторить вопрос, но Оскар выдаёт почти скороговоркой, чтобы не дать ей вставить слово:
— Ничто не даётся так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость. Телезрители сумеют оценить ваше умение выслушать мой ответ не перебивая.
Ведущая злится — хоть и тщательно скрывает это — и теряет инициативу. У Оскара не только высокий IQ и молниеносная реакция, но и изрядное чувство юмора.
— Вас не пугает, что человек с имплантированной дополнительной памятью становится киборгом — гибридом человека и машины? Если использование любых других устройств для усиления физической или интеллектуальной силы человека обратимо, то есть можно перестать пользоваться подъёмниками, механизмами, планшетами, приборами связи и так далее, то имплантированный кристалл уже не удалить. В нём остаётся часть ваших знаний, и, наверное, вашей души. Простая поломка кристалла превратит киборга в калеку.
Я киваю головой, и объясняю, что возможная поломка кристалла — это то же самое, что возможный перелом ноги или руки. Поддаётся лечению. Кристаллов восемь, они составляют четыре симметричные пары. Поломка одного из кристаллов пары не вызовет сбоя системы, это пример классического дублирования. Ну а далее — небольшая операция, и кристалл можно заменить. Лечение перелома также может потребовать операции — принципиальной разницы нет. Что же касается необратимости процесса — то это свойство нашей цивилизации. Мы предпринимаем всё, что в наших силах, лишь бы не потерять достижения цивилизации и прогресса. Бывают случаи, что люди уходят от цивилизации, но таких случаев не больше, чем — для примера — случаев депрессивных расстройств.
Ведущая неожиданно меняет тему:
— Что для вас самое тяжёлое в этом эксперименте?
Я объясняю, что мытьё головы. В затылочной части в мозг введены платиновые электроды, из-за этого мы не можем мыть голову водой. Используем специальную пудру. Остатки этой пудры выдуваем феном…
Ведущая меня перебивает, её интересуют трудности другого рода — оторванность от семей, опасности необратимых изменений в психике, утрата коммуникабельности. Мы морщим лоб, словно всё это пустяки, а вот то, на территорию клиники не пускают собак и Рупер уже пол года не видел своего пёсика — проблема.
У неё никак не получается представить нас, как жертв непродуманного опыта. Телевизор? Есть у нас — один на всех, ну вы же знаете диалектику нашего времени — сто программ, а смотреть нечего. Практически не смотрим. Развлечения? — Научная работа — что может быть увлекательней!
— Представьте себе, что эксперимент прошёл успешно. Люди с имплантированными кристаллами будут более умными, более энергичными, более способными. Не превратятся ли они в новую элиту? Куда поведёт человечество эта элита?
Оскар смеётся.
— Я очень надеюсь, что не в ту сторону, в какую бы повела общество малообразованная элита.
Получасовая программа закончилась. “Скандалистка” смотрит на нас с ненавистью.
— Всю передачу вы пытались меня унизить!
Мы наперебой пытаемся уверить, что это не так, и что мы очень любим передачи канала В12, на котором она работает. Просто привыкли, что обычно приходят журналисты, специализирующиеся на освещении научных проблем.
Это ещё пару щелчков по носу. Мы умышленно перепутали канал, на котором она работает и показали, что других журналистов ценим выше.
Она уходит, а Гроссман и Хенк, смотревшие это интервью по телевизору из соседней комнаты, рассыпаются в любезностях:
— Вы отвадили от журналистов! Она хотела поставить вас в тупик своими вопросами, а поставили её в тупик своими ответами!
Часть 8
— Ты не был у меня уже три дня. Я тебе более не мила?
Произошло то, чего более всего боялся Герберт. Меридиана быстро привыкла к нему и требовала постоянного внимания. Грех, который взял монах на душу и без того был велик. Одно оправдание — книги, которые он читал. Таких книг в библиотеке Халифа быть не могло.
— Мне всё сложнее объяснять епископу свои отлучки. Он начал подозревать, что я утаиваю от него истинную причину. Мне с тобой хорошо, как ни с кем. Но ты же знаешь — наступит день, и мне придётся вместе с епископом возвращаться в Барселону.
Меридиана сидела, опустив голову. Всё проходит, и это пройдёт.
— Sic transit gloria mundi. (так проходит земная слава), — сказала она в пол голоса.
Она любила латынь. Её второй муж, с которым она прожила шесть лет, был переписчиком книг в Риме. Она читала, всё что он переписывал. Так выучила не только классическую латынь, но и знаменитые высказывания философов прошлого. Некоторые книги он переписывал тайно, по ночам. В этих книгах были — как он говорил — тайные знания. По этим книгам она выучилась тому искусству, котором ныне владела превосходно. Однажды её мужа арестовали и изъяли запрещённую книгу, наполовину уже переписанную. По сравнению с тем, что он переписывал до этого, книжка та была — почти безобидной. Но по виду стражников и судьи, пришедшего с обыском, она поняла — пощады ждать нечего. На неё не обратили внимания — что с женщины взять! Меридиана судьбы испытывать не стала — тем же днём бежала из Рима, прихватив спрятанные в тайнике книги.