— Ты бы не могла поговорить с Дашей?
— С Дашей? О чём?
Я смотрю ей в глаза.
— Об Оскаре.
Анна смотрит на меня с изумлением. Спустя секунду её осеняет догадка и она начинает смеяться:
— Ты за кого меня принимаешь?!
— За человека, который может очень многое.
Я не тороплюсь, даю ей возможность высмеяться, прийти в себя.
— Ты считаешь, что им обоим это пойдёт на пользу?
— Если бы у меня были хоть какие-то сомнения, то я бы с тобой о них не говорил.
Анна смотрит на меня с восторгом. Не ожидала от меня такого, но не сердится. Значит, сделает.
— Скоро профиль нашей лаборатории придётся менять! Мне ещё подготовиться к беседам с Инбар и Сабиной?
Я развожу руками. Конечно, она намекает, что Лео пока “свободен”. Но он ни на кого из наших девушек не посматривает. У него свои планы на будущее.
— Твоя недоработка, — смеётся Анна, и на том мы прощаемся.
На то, чтобы объяснить мозгу назначение неведомых ему прежде биоэлектронных чипов, ушло у нас месяц. Мы очень хотим, чтобы у девушек это получилось быстрее. Наши учёные предсказывали, что тот путь обучения у них будет вдвое короче. Но ошиблись. Пока мозг не знаком с биоэлектронными кристаллами — нет смысла вносить в эти кристаллы информацию и программные блоки — они не смогут ничего передать мозгу.
Мы сидим — по очереди — с каждой из девушек. Делимся накопленным опытом, и рассказываем, как сумели — каждый в своё время преодолеть этот барьер. Девушки реагируют по-разному. Дашу бы я назвал легкомысленной — она старается, но никаких следов огорчений я у неё не замечаю. Не получилось так, попробуем иначе. Они видит цветные эмоциональные сны, пока плохо поддающиеся формализации. На экране цветные пятна, силуэты, легко перескакивает с одного сюжета на другой.
Майя ведёт себя иначе. Она ведёт себя так, словно пытается взять крепость измором. Штурмы следуют один за другим. Неудачи злят её, и я вижу, как во сне она повторяет попытки штурма. Эмоциональная напряжённость снов скачет, от сильных переживаний она просыпается. Напрягается, если я в разговоре упоминаю о том, что видел в её снах — боится, что ей приснится что-либо слишком откровенное. Сама свои сны почти не помнит.
Инбар штурмует крепость совсем иначе. Она пробует зайти с одной стороны, с другой стороны — словно ищет слабину у противника. Я шёл примерно таким же путём. Очень спокойно реагирует на упоминания об отдельных эпизодах своих снов. Иногда мне кажется, что закончившийся сон для неё почти тоже, что сон другого. Она с удовольствием выслушивает рассказы о том, что в её снах удаётся формализовать, расспрашивает — узнаваемы ли образы людей, которых она видит во сне. Эмоциональность снов меняется в небольших пределах.
Сабина очень боится, что у неё не получится. Она более других открыта для сотрудничества, и готова немедленно опробовать любые рекомендации. Видит странные сны — в них она постоянно карабкается или, наоборот, спускается по лестницам. Что за лестницы — не понятно, детализировать картинку не удаётся. Её дорога часто преграждаются заборами, через которые она боится перелезать. Как правило, в конечном итоге оказывается по ту сторону забора, но как непонятно — или нашла дырку в заборе, или обошла, или сделала подкоп. В её снах почти нет других людей — это нас настораживает. Мы склонны считать её замкнутой, но Анна не согласна, полагает, что в снах Сабины отражаются очень высокие требования к себе и другим.
Половину дня мы занимаемся с девушками, вторую половину пытаемся разобраться в собственных мыслях. В конце концов мне копируют всю информацию по грузинскому языку, которую удалось выделить из мозга Оскара.
На следующий день я обнаруживаю, что знаю буквы грузинского алфавита и немалое количество слов.
Занимаюсь по нескольким учебникам грузинского языка и в конце дня Оскар проверяет мои успехи.
Лео точно также осваивает хинди, а Оскар — иврит. Времени ни на что не хватает, бывают дни, что задерживаюсь в лаборатории до восьми или девяти вечера. Тогда я не еду домой, а ночую в гостинице корпуса “F”. Впрочем, остаюсь и из-за Майи.
Через две недели занятий вторым языком мы обнаруживаем, что наши знания сравнялись. Я знаю грузинский на уровне Оскара, Лео знает хинди, а Оскар — иврит.
Несколько раз я как бы между прочим рассказывал Оскару, что Даша видит его во сне, и это её очень смущает. Просил быть деликатным.
Теперь я всё чаще вижу их вдвоём.
Оскар снял двухкомнатную мебелированную квартиру неподалёку от клиники. Один из выходных мы с Лео потратили, чтобы помочь ему обустроить жильё. Цена оказалась выше той, какую обычно просят за квартиру таких размеров. Оскар объяснил, что это из-за того, что договор на съём помесячный — он в любой момент может объявить, что далее снимать эту квартиру не планирует и съехать. Если бы он заключил договор на год, то цена была бы ниже.