— Никаких намеков на раздвоение личности или на перегрузку сознания. Эмоциональный фон стабилен. Мое сознание остается доминирующим. Я могу переключаться на загруженное сознание, это примерно тоже самое, что говорить на другом языке. Есть родной язык, на котором я говорю свободно, могу выразить любые мысли, в состоянии вести длительную беседу. Есть языки, которые я выучил. В среде этих языков не чувствую себя так же свободно, как и среде родного языка, могу практически все.
Лео просят продолжить выступать как бы от моего имени. Он кивает и продолжает развивать начатую тему. Теперь он говорит несколько иначе, стал использовать больше сравнений. Я напряженно вслушиваюсь, пытаясь узнать собственную манеру говорить. Это сложно, я же никогда себя со стороны не видел. Но замечаю, что на меня стали посматривать чаще — сравнивают, узнают.
Выступление Лео продолжается более часа. Я замечаю новые штрихи и особенности в его повелении. Он стал более уверенным и настойчивым. Ему сложно возражать, у него появился талант несколькими словами уменьшать значимость задаваемого вопроса, превращать сказанное другими во второстепенное.
В конце выступление он предлагает повторить опыт — имплантировать в его мозг, в его биоэлектронную часть, содержимое биоэлектронного мозга Оскара.
— Буду триедин, как христианский бог, — смеется он. — И тогда — к радости христиан всего мира — мы сможем говорить, что нас вдохновило Святое писание…
Меня передёрнуло от этих слов. Другие отнеслись к ним, как к шутке. Может быть, неудачной, но шутке. Но я понимал, Лео не шутил.
Мы с Оскаром поддержали Лео, и через два дня состоялось ещё одно копирование разума.
Тот вечер я провёл с Майей. Она была неожиданно задумчива и, казалось, напугана этим экспериментом. Я понимал, что её пугало, но старался обходить эту тему. Ждал, пока она сама начнёт. И дождался.
— Что знает Лео обо мне? Всё, что знаешь ты?
— Знать мало. Есть разница между знаниями и убеждениями. Он знает, что я люблю тебя. Именно, знает. Его сердце не будет учащённо биться при твоём появлении. Вопрос, что будет с тобой через три месяца его волнует не более, чем, что будет с Сабиной или Дашей через эти самые три месяца. К тому же, в отношении той части его разума, которая связана со мной, есть только прошлое. В ней нет будущего. Моя копия не знает, что я сейчас у тебя. И не узнает.
— Лео ей расскажет, — кисло улыбается Майя. — Тебе не становится жутко от того, что часть твоей души — это и часть его души?
Я стараюсь не акцентировать своё внимание на этом. Я не рассказываю Майе, что помимо копией биоэлектронной части моей души, у нас с Лео общая область внешней памяти, помеченной четырьмя котиками и попугаем. Что если я не включу мысленную блокировку, то он будет слышать наш разговор. Впрочем, можно и иначе. Я снимаю электронный чокер и щёлкаю расположенным на нём выключателем. Теперь ко мне никто подключиться не сумеет.
— Почему ты раньше этого не сделал? — Майя чуть не подскакивает. — Снимай сразу же, как только приходишь ко мне! Я не хочу быть объектом изучения!
Я качаю головой.
— Не удастся. Так или иначе — будешь. Чокер я могу снять, а вот вытащить электроды ты не можешь… Терпи.
Майя вздыхает и сознаётся, что жить в мире, вывернутом наизнанку, гораздо тяжелее, чем она предполагала. А я в очередной раз поражаюсь, что меня не так уж сильно беспокоит, что копия моей души — или части её — находится в голове Лео.
Первые дни после имплантации содержимого биоэлектронной памяти Оскара, Лео был осторожен. Нагрузка на его биологический мозг возросла, он это хорошо чувствовал. Легче всего ему было в полумраке. Обрадовал нас сообщением, что мы с Оскаром — очень разные люди. На третий день он покинул гостиничный блок и отправился в лабораторию сам. Выразил готовность пройти все требуемые тесты и предупредил, чтобы не относились к нему, как к больному. Сознался, что быстро устаёт и хотел бы сделать после обеда перерыв на отдых.
Мы старались не нагружать его расспросами, предоставляя ему возможность самому выбрать темы для рассказов.
Мы перенесли центр нашего внимания на девушек. Они успешно используют торренты, созданные нами. Продолжительность этапов обучения сократилась в два-три раза. Особенно поражает Сабина — она стремительно вырвалась в лидеры и схватывает всё “на лету”. Мы готовим им специальные программы по обучению точным наукам. Отдельные разделы математики, физики и химии. Потом они будут делиться полученными знаниями.