Время шло, я закончил школу, танцевал на выпускном с Машей, пил на мосту через реку шампанское с Мишкой, и готовился поступать в наш городской технический институт. В один из летних вечером перед нашим домом остановилось такси, из него вышла пожилая женщина в белой панамке с широкими полями, а отец бросился доставать огромный чемодан из багажника машины. Это была моя бабушка. Она только что вернулась из очередного путешествия, на этот раз по Китаю. Она никогда не была похожа на бабушек моих друзей - никогда не копила себе на похороны, не заботилась об огороде, не ходила в ЖЭК. Все свои деньги она тратила на поездки по странам, за двадцать лет, минувшие со смерти деда, успев посмотреть полмира. - Совсем взрослый стал! - Бабушка потрепала меня по щеке и направилась в дом. - Последний раз я видела тебя лет десять назад, и ты был ростом ниже обеденного стола. А теперь вон какой вымахал! Девушка есть? На этот хитрый вопрос я всегда отвечал одинаково: - Да, но я ей пока об этом не сказал. - Что ж, поторопись, - бабушка со вздохом села в кресло и принялась обмахиваться газетой, которую взяла со стола. Она испекла для нас вечером пирог, отец приготовил отличный ужин, и мы вкусно поели под бабушкины рассказы о Китае, Вьетнаме, Лаосе и других странах, которые она видела за последние десять лет. Наконец, всё было съедено, и мы отправились спать. Я включил компьютер, обменялся парой предложений с Машей, а потом от съеденного мне так захотелось спать, что я закрыл глаза и уснул прямо так, лёжа лицом на клавиатуре. Посреди ночи меня разбудил шум. Я поднял голову, озираясь, но ничего не увидел из-за яркого прямоугольника монитора, бившего светом мне в глаза. Погасив его и привыкнув к мраку, я подошёл к двери. В доме было темно, но в этой тьме явно кто-то был. Скрипел пол, повизгивали дверные петли. Потом послышался звук отпираемого замка, кряхтение и - тишина. Я включил свет в коридоре, но никого не увидел. Только на крышке погреба отсутствовал замок. Я щёлкнул переключателем обратно и сел на пол в ожидании. Не знаю, сколько оно продлилось, минут двадцать или около того. Потом крышка заскрипела снова. Я встал и включил свет. На полу передо мной сидел отец с бабушкой. Мы уставились друг на друга. Потом бабушка проворно вскочила и потянула меня за локоть на кухню. - Что вам понадобилось ночью в погребе? - только и спросил я. - Салатик не мог подождать до утра? - Не будь дураком, внук, - сказала мне бабушка. - Ты уже давно догадался, что там не только старые манатки твоего деда. - Да уж догадался! - воскликнул я. - Признавайтесь! Что там такое? - Идём с нами, - сказал отец. Он поманил меня мощным фонарём, который обычно висел у нас в гараже. Мы подошли к крышке погреба, и я почувствовал жуткий озноб. Меня трясло как перед экзаменом. Отец открыл крышку, и я увидел узкую вертикальную лестницу, уходившую в темноту. Бабушка махнула мне головой, чтобы я шёл первым. Я с опаской взглянул вниз ещё раз, и полез. Погреб оказался очень глубоким. Два этажа - не меньше. Упасть сюда означало бы сломанные ноги как минимум. Внизу оказалась довольно широкая площадка, переходящая в коридорчик, заставленным банками. Чем-то очень скверно пахло. Я поморщился и отошёл в сторону, дав спуститься своим родственникам. Отец включил фонарь и повёл меня вперёд. Банки проплывали мимо, внутри некоторых я замечал довольно странные вещи, не похожие уже ни на овощи, ни на компот. И чем дальше мы шли, тем хуже становился запах, тем старше были банки. Ржавые, мутные, покрытые невероятно толстой паутиной. Я шёл вперёд, ощущая, как сзади семенит бабушка. Наконец отец остановился. Он посветил фонарём в дальний угол, и я едва не завопил от ужаса. Там располагалась узкая кровать, а на ней... - Что это? - в ужасе прошептал я. - Похоже на... - Это твоя мама сынок, - сказал отец. - Этого не может быть. Моя мама умерла, - покачал я головой. - Попридержи язык. Нельзя так говорить о живых людях, - нахмурился он - Но это не моя мама! - Нет, это она, поверь. Уж я-то знаю. - Нет... не может этого быть... Существо щурилось от яркого света и не могло разглядеть нас. На ужасно заросшем волосами теле висел балахон, сшитый будто бы из картофельных мешков. От существа очень плохо пахло, я заметил рядом туалет и нечто, похожее на душ с дырой в земле. Отовсюду бил отвратительный запах нечистот. - Почему она здесь? - Потому что я люблю её, - пожал плечами отец, и мы пошли обратно. Дорогу наверх я не помню. Всё смешалось. Я плыл как в тумане, не замечая никого. Бабушка заварила чай и силой влила его в меня. Я сидел на кухне в полнейшем ступоре. Что мне надо было делать? Убегать? Спасать то, что жило внизу все эти годы? - Зачем он это сделал? - спросил я, поразившись собственному омертвевшему голосу. Я пребывал в глубоком шоке. - Твой дед держал меня в подвале восемнадцать лет, пока не помер, царствие ему небесное, - сказала бабушка, и я выпучил глаза, глядя на неё. - С его смерти прошло два десятка лет, я успела полмира объездить, но поверь - те года, проведённые в тёмном и сыром подвале - лучшее, что было у меня в жизни. Ведь каждый день я просыпалась с мыслью о том, что где-то наверху ходит человек, который меня любит. А теперь его нет. Что толку в этих странах, этих солнечных днях, если я больше не слышу, как по утрам открывается дверь и ко мне спускается он? - Бабушка у нас всегда такая - что на уме, то и на языке, - улыбнулся отец, заходя на кухню. В руках он держал ключи от замка на крышке погреба. Папа очень любил бабушку, хотя и винил в смерти своего отца. Милиция так до конца и не определилась, сам он свалился с лестницы в погреб, или кто ему помог. Но я знал, что бабушка ни при чём. Её цепь до лестницы не дотягивалась. Разве что она могла вывернуться, сломав сустав на ноге, и доползти до лестницы, а потом заточенной ложкой проковырять под одной из опор железной лестницы ямку, чтобы та накренилась. Но я не поверил. Я же знал, что она любила дедушку. Скорее всего, ямочка появилась сама - дед же весил почти сто килограммов, вот и продавил мягкую землю.