Увидев, что он очнулся, она смутилась и, будто не зная, что делать с телефоном, продолжала безвольно держать трубку в руке. Нерешительно улыбнувшись, она спросила:
― Вы в порядке, мистер?
Ньютон ответил слабым голосом, который прозвучал словно чужой:
― Надеюсь, что да. Я не знаю… ― Его ноги были вытянуты на диване. Двигать ими он боялся. Кровь на рубашке была ещё липкая, но уже холодная. Должно быть, он не слишком долго пробыл без сознания. ― Кажется, я повредил ноги…
Она покачала головой, серьёзно глядя на него.
― Это уж наверняка. У вас одна нога согнулась как старая проволока.
Ньютон всё смотрел на неё, не зная, что сказать, и пытался сообразить, что делать дальше. Ему нельзя было попасть в больницу: там будет обследование, рентгеновские снимки…
― Я уже пять минут пытаюсь вызвать вам врача. ― Голос у неё был сиплый, и она казалась испуганной. ― Уже троим позвонила, но никого нет на месте.
Ньютон моргал, глядя на неё, и пытался собраться с мыслями.
― Нет, ― сказал он. ― Нет! Не надо…
― Не надо врача? Но вам нужен врач, мистер. Вы сильно ранены. ― Видно было, что её гложут сомнения, но она слишком перепугана, чтобы что-нибудь заподозрить.
― Нет. ― Ньютон хотел что-то добавить, но его остановил внезапный приступ тошноты. Почти не осознавая, что делает, он свесился с дивана, и его вырвало. При каждой конвульсии его ноги пронзала острая боль. Затем он снова упал навзничь на диван, совершенно обессиленный. Но свет был слишком ярким, он жёг его глаза даже сквозь закрытые веки ― тонкие, прозрачные веки ― и Ньютон со стоном поднял руку, чтобы их заслонить.
После того, как его вырвало, женщина почему-то успокоилась. Наверное, в этом было что-то узнаваемо человеческое. Её голос стал более непринужденным.
― Как вам помочь? ― спросила она. ― Что мне сделать, чтобы вам помочь? ― Она задумалась. ― Я могу принести вам выпить…
― Нет. Не надо… ― Что же делать?
Она вдруг заговорила лёгким тоном, как будто перед этим была близка к истерике и только что пришла в себя.
― Да на вас смотреть страшно, ― заявила она.
― Представляю. ― Ньютон повернулся лицом к спинке дивана, пытаясь спрятаться от света. ― Вы не могли бы… вы можете просто оставить меня одного? Мне станет лучше… если я немного отдохну.
Она тихо рассмеялась.
― Ничего не выйдет. Это контора, утром здесь будет полно людей. Мне дал ключ лифтёр.
― Вот как. ― Ему надо было как-то унять боль, иначе он скоро опять потеряет сознание. ― Послушайте, ― сказал Ньютон, ― у меня в кармане ключ от моего номера в гостинице. Отель «Браун». Это в трёх кварталах отсюда, если идти в сторону…
― Я знаю, где отель «Браун».
― Да? Это хорошо. Вы можете взять ключ и найти чёрный портфель в шкафу в спальне? И принести его мне? У меня там… лекарства. Пожалуйста.
Она молчала.
― Я могу заплатить…
― Я не об этом беспокоюсь.
Ньютон повернулся и на секунду приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на неё. Её широкое лицо было нахмурено, брови сдвинуты в некой пародии на глубокую задумчивость. Затем она рассмеялась, не глядя на него.
― Я не знаю, пустят ли меня в «Браун» ― и разрешат ли зайти в одну из комнат, как к себе домой.
― Почему нет? ― Когда Ньютон говорил, у него что-то болело в груди. Он почувствовал, что снова близок к обмороку. ― Почему вам нельзя?
― Вы не очень-то разбираетесь в одежде, правда, мистер? Не похоже, чтоб вам когда-нибудь приходилось об этом заботиться. На мне простое деревенское платье, да и то порванное. К тому же им не понравится, как от меня пахнет.
― Да? ― отозвался он.
― Это джин. Но, может быть, я смогу… ― Она как будто задумалась. ― Нет, не смогу.
Ньютон снова почувствовал себя нехорошо, его тело как будто плыло. Часто моргая, он заставлял себя держаться, стараясь не обращать внимания на слабость и боль.
― В моём бумажнике. Возьмите несколько двадцатидолларовых банкнот. Дайте денег коридорным. Вы сможете. ― Комната закружилась у него перед глазами, потускневшие огни гаснущей вереницей поплыли мимо. ― Пожалуйста!