Некоторое время она разглядывала своё лицо в зеркале, а затем начала одеваться. Сначала она натянула прозрачные золотистые трусики и бюстгальтер, которые купила сегодня, а затем надела ярко-красные брюки, подходящую к ним блузку и блестящие серьги. Напоследок она нанесла на волосы серебряные блёстки. Теперь она стала похожа на кого-то другого и, стоя перед зеркалом, поначалу чувствовала себя неловко. Что за глупость она затеяла, вырядившись подобным образом? Но где-то в подсознании, в этом пыльном архиве, где безжалостно была пронумерована каждая бутылка джина и где хранились неприятные воспоминания о её муже, по счастью, покойном, ― в глубине души она прекрасно понимала, что именно задумала. Но Бетти Джо не стала извлекать эту мысль на поверхность сознания. В этом искусстве она была мастером. Через минуту она уже немного свыклась с этим новым образом сексапильной вдовы, и, одной рукой подхватив стакан с джином с туалетного столика, а другой разглаживая свои обтягивающие алые брюки, распахнула дверь и вошла в комнату, где сидел Томми.
Он разговаривал по телефону, и на маленьком экранчике ей было видно лицо этого юриста, Фарнсуорта. Обычно они созванивались по три-четыре раза в день, а однажды Фарнсуорт явился сам, и с ним несколько молодых людей серьёзного вида. Они целый день о чём-то разговаривали и спорили в её гостиной, не обращая на неё внимания, словно она была частью обстановки. Все, кроме Томми, ― тот был вежлив и мил и нежно поблагодарил её, когда она принесла мужчинам кофе и предложила им джин.
Пока он разговаривал с Фарнсуортом, она присела на диван, подобрала старую книжку комиксов и, допивая джин, лениво пролистала несколько страниц с самыми откровенными картинками. Но это ей быстро наскучило, а Томми всё говорил и говорил ― о каком-то научном проекте, которым они занимались в южной части штата, и о продаже таких и сяких акций. Она отложила комиксы, допила свой джин и взяла одну из его книг, что лежали на приставном столике. Ему присылали на дом сотни книг, и в комнате уже становилось от них тесно. Книга оказалась каким-то сборником стихов, и она поспешно положила её обратно и взяла другую. Эта называлась «Термоядерное оружие» и была заполнена чертежами и цифрами. Бетти Джо снова почувствовала, насколько глупо выглядит в этой одежде. Она встала и решительно налила джин ещё в два стакана, поставила один на телевизор, а другой забрала с собой на диван. Но даже чувствуя себя глупо, она заметила, что безотчётно принимает соблазнительную позу а-ля кинозвезда, лениво вытягивая на диване полные ноги. Она наблюдала за Томми поверх своего стакана, глядя, как отблеск от лампы играет на его белых волосах, его тонкой, золотистой, почти прозрачной коже, его изящной, по-женски тонкой руке, непринужденно лежащей на столе. Теперь она начала осознавать, чего она, собственно, добивается, и, лёжа в полумраке, разомлев от джина, почувствовала озорное возбуждение, попытавшись представить это странное, изящное тело рядом со своим. Глядя на него и позволив своему воображению играть с этой мыслью, она понимала, что возбуждается от его необычности ― его непонятной, нечеловеческой, несексуальной природы. Может быть, она ― вроде тех женщин, которым нравится заниматься любовью с чудаками и калеками? Что ж, он как раз и то, и другое ― но сейчас ей было наплевать на всё на свете. Новые брючки обтягивали её ноги, джин горячил изнутри, и ей не было стыдно. Если она сможет вызвать в нём желание ― если он вообще способен испытывать желание ― она будет гордиться собой. А если нет ― всё равно, он такой милый, он не должен обидеться. Её влекло к нему живое тёплое чувство; допив джин, она впервые за многие годы ощутила что-то похожее на любовь ― в придачу к желанию, которое она распаляла в себе весь день, с самого утра, когда вышла из дома в своём старом ситцевом платье и купила эти брюки и серёжки, косметику и чулки, не позволяя себе вдуматься в конечный смысл неясного плана, пришедшего ей в голову.
Бетти Джо принялась за следующий стакан, уверяя себя, что ей просто необходимо расслабиться. Но, ожидая конца разговора, она лишь разволновалась. Теперь речь шла о ком-то по имени Брайс, и Фарнсуорт говорил, что этот Брайс пытается встретиться с ним ― хочет работать в их проекте, но перед этим желает увидеть Томми, и Томми отвечал, что это невозможно, а Фарнсуорт говорил, что им очень нужны люди с такой подготовкой, как у этого Брайса. Бетти Джо начала терять терпение. Кому он нужен, этот Брайс? Но Томми вдруг завершил разговор, положил трубку, и, помолчав с минуту, внимательно посмотрел на неё с задумчивой улыбкой на губах.