― Сколько мы сможем заработать, скажем, за пять лет?
С минуту Фарнсуорт смотрел на него, затем встал. Он устало проковылял к книжной полке и начал крутить какие-то ручки настройки, пока колонки, скрытые где-то в комнате, не заиграли скрипичную музыку. Ньютон не узнал этой мелодии; она была спокойная и сложная. Настраивая звук, Фарнсуорт ответил:
― Это зависит от двух обстоятельств.
― Да?
― Во-первых, насколько честно вы хотите играть, мистер Ньютон?
Ньютон переключил внимание на Фарнсуорта.
― Абсолютно честно, ― ответил он. ― Легально.
― Понятно. ― Фарнсуорт никак не мог настроить высокие частоты так, как ему хотелось. ― Хорошо. Тогда, во-вторых: какова будет моя доля?
― Десять процентов от чистой прибыли. Пять процентов от корпоративного пакета акций.
Фарнсуорт вдруг отнял пальцы от ручек усилителя и медленно вернулся в своё кресло. Он слабо улыбнулся.
― Хорошо, мистер Ньютон, ― сказал он наконец. ― Думаю, я смогу обеспечить вам… триста миллионов долларов чистой прибыли за пять лет.
Некоторое время Ньютон обдумывал его слова. Затем произнёс:
― Этого будет недостаточно.
Долгую минуту Фарнсуорт смотрел на него, вскинув брови, а затем спросил:
― Недостаточно для чего, мистер Ньютон?
Взгляд Ньютона стал жёстким.
― Для одного… исследовательского проекта. Это очень дорогой проект.
― Готов поручиться, что не дешёвый!
― Думаю, ― сказал Ньютон, ― я мог бы снабдить вас процессом нефтепереработки, который будет более эффективным, чем любой из существующих, примерно на пятнадцать процентов. Поднимет это ваш прогноз до пятисот миллионов?
― Можно ли запустить этот ваш… процесс в течение года?
Ньютон кивнул:
― В течение года мы опередим «Стандард ойл» [11]― которой, я полагаю, мы сможем отдать этот процесс в лизинг.
Фарнсуорт снова посмотрел на него долгим пристальным взглядом. Наконец он сказал:
― Завтра мы начнём составлять документы.
― Хорошо. ― Ньютон с трудом поднялся с кресла. ― Завтра мы сможем поговорить о деле более подробно. Здесь, по сути, только два важных соображения: то, что вы получаете деньги честно, и то, что я хочу иметь как можно меньше контактов с кем-то кроме вас.
Спальня Ньютона была наверху, и на миг он испугался, что не сможет взойти по лестнице. Но он преодолел её, ступенька за ступенькой, а Фарнсуорт молча поднимался следом. Проводив Ньютона в его комнату, юрист посмотрел на него и сказал:
― Вы необычный человек, мистер Ньютон. Не возражаете, если я спрошу вас, откуда вы родом?
Вопрос застал Ньютона врасплох, но он не потерял самообладания.
― Вовсе нет, ― ответил он. ― Я из Кентукки, мистер Фарнсуорт.
Юрист лишь слегка приподнял брови.
― Понятно, ― сказал он. Затем повернулся и тяжело пошёл прочь по мраморному коридору, в котором эхом отдавались его шаги…
В богато украшенной комнате Ньютона был высокий потолок. При виде телевизора, встроенного в стену так, чтобы его можно было смотреть лёжа в кровати, он устало улыбнулся: надо будет как-нибудь включить его, чтобы сравнить их приём с приёмом на Антее. К тому же было бы занятно снова увидеть некоторые передачи. Большую часть информации, которую ему пришлось заучивать, они получали из телевикторин и воскресных «образовательных» программ, но ему всегда больше нравились вестерны. Он не смотрел никаких передач уже… как долго он в пути?… четыре месяца. Два из них он провёл на Земле ― добывал деньги, изучал болезнетворные микробы, исследовал пищу и воду, оттачивал произношение, читал газеты, готовился к решающей беседе с Фарнсуортом.
Ньютон посмотрел в окно на посветлевшее бледно-голубое небо. Где-то там, ― может быть, именно там, куда он смотрел, ― была Антея. Холодный, умирающий мир, по которому он всё же будет скучать. Там остались люди, которых он любил, с которыми не увидится ещё очень долго… Но он увидит их вновь.
Ньютон задёрнул занавески на окнах, а затем осторожно улёгся на кровать. Возбуждение прошло, и он был спокоен и безмятежен. Через несколько минут он уснул.
Его разбудило послеполуденное солнце, и хотя свет резал глаза (занавески на окнах были прозрачными), он проснулся отдохнувшим и радостным. Может быть, кровать была мягче, чем койки в дешёвых отелях, где он останавливался, а может быть, благоприятный исход минувшей ночи принёс ему облегчение. Ньютон ещё несколько минут полежал в постели, размышляя, а затем встал и направился в ванную. Там для него были приготовлены электробритва, мыло, мочалка и полотенце. Он улыбнулся: у антейцев не росли бороды. Ньютон открыл кран и некоторое время восхищённо смотрел на льющуюся воду. Он умыл лицо без мыла ― оно раздражало его кожу. Вместо мыла он воспользовался кремом из баночки, которую достал из портфеля. Затем он принял утреннюю порцию таблеток, переоделся и пошёл вниз ― зарабатывать свои полмиллиарда…