— Чтобы считать? Но почему бы просто не воспользоваться компьютером?
— Но все это было до того, как появились компьютеры!
— До того?
— Ну да! Ты что же, думаешь, у людей всегда были компьютеры? Ты что, про пещерных людей не слыхал?
Никколо удивленно пробормотал:
— И как же это они обходились без компьютеров?
— Не знаю, — пожал плечами Пол. — Мистер Доэрти говорит, что в древние времена люди только и делали, что рожали людей и занимались чем в голову взбредет. И фермеры тогда все выращивали своими руками, а еще людям приходилось самим работать на заводах и управлять всеми машинами.
— Не верю я тебе.
— Хочешь верь, хочешь — нет. Так мистер Доэрти сказал. Он сказал, что тогда была просто кошмарная жизнь и все были несчастны. Ну ладно, ты лучше послушай про мою идею.
— Давай говори, — обиженно отозвался Никколо. — Никто тебя и не перебивал.
— Так вот. У тех маленьких компьютеров с кнопочками на каждой кнопочке нарисована маленькая закорючка. И на линейке тоже такие же закорючки. Я спросил, что это такое, а мистер Доэрти ответил, что это числа.
— Чего?!
— Каждая закорючка обозначала число. Чтобы обозначить «один» существовала одна закорючка, «два» — другая, «три» — еще одна, и так далее.
— А зачем?
— Чтобы считать.
— Но зачем? Можно же просто сказать компьютеру…
— Да как ты не понимаешь!
Физиономия Пола побагровела от возмущения.
— У тебя что, башка совсем не варит? Эти линейки и все такое прочее — они не разговаривают!
— А как же тогда…
— Ответы получались в закорючках. И каждому полагалось знать, что эти закорючки значат. Мистер Доэрти говорит, что в древние времена все, когда были маленькие, учили эти закорючки — как их рисовать и расшифровывать. Рисовать закорючки — это называется «писать», а расшифровывать — называлось «читать». Он говорит, что были еще и другие закорючки для каждого слова и когда — то этими закорючками писали книги. Он сказал, что такие книги есть в музеях и, если мне захочется, я могу пойти посмотреть. Он сказал, если я хочу стать настоящим программистом, мне нужно хорошо изучить всю историю компьютеров, вот поэтому — то он и показывает мне свою коллекцию.
Никколо задумчиво нахмурился и спросил:
— Значит, выходит, каждому приходилось учить все эти закорючки и запоминать их? Это правда или ты придумал?
— Да нет же, чистая правда, говорю тебе! Вот смотри, это будет «один»… И он провел в воздухе указательным пальцем вертикальную черту. — А вот это «два», а так будет «три». Я до девяти выучил.
Никколо тупо следил за движениями пальцев приятеля.
— Да зачем все это?
— Можно научиться составлять слова! Я спросил у мистера Доэрти, как составить закорючками «Пол Лэб», но он не знал как. Он сказал, что те, кто в музее работают, знают. Он сказал, есть люди, которые умеют расшифровывать целые книги. И еще он сказал, что раньше были специальные компьютеры для расшифровки древних книг, но только они теперь больше не нужны — ведь появились настоящие книги — с магнитной лентой, говорящие, удобные, правда же?
— Правда.
— В общем, если мы сходим в музей, мы можем там научиться составлять из закорючек слова. Они не откажут нам — ведь я же в школу программистов поступаю.
Никколо был удивлен и разочарован одновременно.
— Так это и есть твоя идея? Пол, слушай, но кому это надо? Нам — то это на что сдалось — рисовать дурацкие закорючки? Делать больше нечего!
— Так ты не понял? Ну ты даешь! Да это же будет наш секретный код, балда!
— Чего — чего?
— Слушай, какой интерес разговаривать, когда тебя все понимают? А с помощью закорючек мы сможем отправлять друг другу секретные послания. Их можно писать на бумаге, и никто на свете не догадается, о чем там говорится, если только не узнает, что значат закорючки. А никто и не узнает, если только мы не расскажем. Мы же сможем открыть настоящий клуб для посвященных, с уставом и всем таким прочим. Да ты представляешь…
Никколо заинтересовался:
— А что за секретные послания?
— Да какие хочешь! Ну, допустим, я хочу пригласить тебя к себе, чтобы мы вместе посмотрели моего нового видео — Барда, когда он у меня будет, но не хочу, чтобы еще кто — нибудь притащился. Я рисую на бумажке нужные закорючки, отдаю тебе, ты смотришь и сразу видишь, в чем дело. А больше никто ничего не понимает. Можешь спокойно показывать кому угодно — все равно никто ничегошеньки не поймет!
— Слушай, вот здорово — то! — воскликнул Никколо, сраженный наповал. — Ну и когда же мы узнаем, как это делается?