Тимофей ждал, не сводя с него глаз.
Аким Акимыч потер переносицу и придвинул к себе заявление Тимофея.
- Ну ладно, - сказал он задумчиво, - сдавай.
Тимофею показалось, что он ослышался.
- Теормех? Можно?.. А когда, Аким Акимыч?
- Когда-когда? Когда готов будешь.
- Так срок-то какой даете?
- Какой еще срок! - вспылил вдруг замдекана. - Подготовитесь и сдавайте... Когда сможете.
- А Роза Львовна?
- Скажу ей завтра.
- Ух, ну спасибо, Аким Акимыч.
- Не за что! Ректор сейчас звонил, - замдекана указал на телефонный аппарат. - А ему из исполкома. Вот такое дело.
- Так я могу идти, Аким Акимыч? - спросил Тимофей, осторожно забирая со стола драгоценное разрешение.
- Пожалуйста, - дернул плечом замдекана. И уже, когда Тимофей был в дверях, Аким Акимыч вдруг подмигнул ему и спросил: - Кто это о тебе в исполкоме так печется?
- Дядя, наверно, - небрежно бросил Тимофей, прикрывая за собой дверь.
- Ух ты, - пробормотал Аким Акимыч, оставшись один. Чуть не влип... Балда... - Он постучал кулаком по своей лохматой голове и углубился в бумаги.
На экзамен по теормеху Тимофей пришел во всеоружии... Он, конечно, готовился в последнюю ночь, а кроме того, в портфеле у него лежали два учебника, конспект лекций, взятый у знакомой девушки с четвертого курса, типовые решения задач и справочник по теоретической механике. Больше всего Тимофей надеялся на конспект и справочник, однако и в учебниках многие места он отметил закладками. Кроме того, в кармане у него были две "шпоры", сложенные гармошками, длинные, как солитеры.
Роза Львовна встретила Тимофея с видом обреченной великомученицы. На днях по поводу "этого Иванова" с ней долго и мутно разговаривал замдекана. Из разговора она уяснила только одно: и декан и ректор и еще какой-то "дядя Иванова" в исполкоме не допускают мысли, что студент-вечерник Иванов может четвертый раз подряд получить у нее двойку.
- Да проконсультируйте вы его и пустите к черту, то есть... с богом, - сказал в заключение замдекана.
- Уже консультировала, много раз.
- Еще проконсультируйте... Вода камень точит.
- Насчет камня, Аким Акимыч, я с вами согласна, но теоретическая механика, извините, не вода... будущему инженеру, а ведь мы с вами, кажется, готовим инженеров, без нее нельзя...
- Оставьте вы ваш ядовитый тон, - махнул рукой Аким Акимыч. - Одним дурнем больше, одним меньше, какая разница! Речь идет о тройке. А от тройки до двойки далеко ли? На производстве выучится, если дойдет до диплома.
- Приятно слышать такие речи от замдекана.
- А вы посидели бы на моем месте. Не то бы еще сказали.
- А вы на моем?
- Я экзамены тоже принимаю. Бывает: "три" пишу - "два" в уме...
- Ну хорошо, - вздохнула Роза Львовна. - Сдаюсь. Но учтите, в последний раз...
И она вышла из деканата с высоко поднятой головой, гордая тем, что донесет этот крест до конца...
"Крест" явился ей в лице Тимофея ровно в восемнадцать тридцать. Он поставил свой туго набитый портфель на столик возле дверей, вежливо поздоровался и положил перед ней экзаменационный листок с зачеткой.
- Может быть, у вас есть вопросы ко мне до экзамена? жалобно спросила Роза Львовна.
Нет, вопросов у него не было.
- Ну хорошо, берите билет.
Он взял, не выбирая, верхний и, даже не посмотрев на него, пошел и сел в последний ряд.
Аудитория была совсем небольшая, их было только двое, и все-таки Роза Львовна запротестовала.
- Нет-нет, Иванов, садитесь поближе.
Он сел напротив нее во втором ряду, раскрыл чистую тетрадь и углубился в изучение билета.
"Странный он какой-то сегодня, - подумала Роза Львовна. А может, все-таки подготовился и ответит что-нибудь?"
Она раскрыла журнал с только что опубликованной статьей по теории множеств и углубилась в чтение. Время от времени она поднимала глаза и подозрительно посматривала на Тимофея. Он сидел неподвижно, прикрыв ладонью глаза. Потом начал что-то писать, потом опять задумался. Роза Львовна прикинула, что он будет готовиться не меньше часа. Она за это время успеет прочитать статью, а может, и сделает выписки. Однако, к ее величайшему изумлению, через десять минут он поднялся и сказал, что готов отвечать. В тетради у него несколько страниц были исписаны мелким бисерным почерком.
"Когда он успел, - подумала Роза Львовна. - Наверно, списывал... Но как и когда?"
На всякий случай она бегло просмотрела его записи. Это были ответы на вопросы билета.
- Ну хорошо, я слушаю, - сказала она.
Он начал отвечать, поглядывая в свои записи. Первый вопрос, второй, третий... Он отвечал настолько прилично, что Роза Львовна не сочла возможным задавать дополнительные вопросы. Раз, правда, он сбился, но она не стала углубляться в его ошибку. У нее все время было ощущение, что они бредут по высоко натянутому канату, и если он сорвется, то, пожалуй, и она не сможет удержаться на высоте. Однако он благополучно дошел до конца третьего вопроса, отложил записи и билет и вопросительно взглянул на нее.
Она заколебалась. Задать ему дополнительный вопрос или нет? Дневнику за подобные ответы она могла бы с чистой совестью поставить четверку, без всяких дополнительных вопросов. Но тут четверка казалась ей кощунством. Экзамен сдавался в четвертый раз. "Задам все-таки один вопрос на сообразительность", - решила она. Он, конечно, не ответит, и я с полным основанием поставлю ему полноценную тройку.
Выслушав вопрос, Тимофей закусил губы.
- Можно подумать? - спросил он не очень уверенно.
- Думайте.
Он опять прикрыл ладонью глаза и некоторое время сидел неподвижно. Потом встрепенулся и начал что-то писать.
- Не надо записывать, - сказала Роза Львовна, - просто ответьте коротко, что получится.
Как ни странно, он ответил правильно. Не очень грамотно, но правильно... Опять получалась четверка, и Роза Львовна готова была заплакать от обиды. Ну какая же это четверка, если экзамен сдается в четвертый раз?!
Тимофей терпеливо ждал. "Кажется, он уверен, что отметка будет хорошей, - злорадно подумала Роза Львовна, - а я вот все-таки не поставлю четверку. Не поставлю, и все... Пусть жалуется, требует комиссию... Поставлю тройку".
Она объявила оценку, добавив, что снижает ее на один балл, потому что экзамен сдавался уже многократно.