- Братья, соплеменники! - возгласил он. - Сбежавший самозванец собирался поставить этого человека нашим вождем. Отвечайте, что он заслужил?
- Смерть! - взревела толпа.
- Отрубить башку!
- Посадить на кол!
Жакар сделал знак палачу. Палач подтолкнул десятника "невидимых" к плахе, установленной здесь же. Тот дернул плечом.
- Обойдусь без твоей помощи!
"Вот это гордость! - восхитился Гэнн. - Я не ошибся, хороший из него получится король!".
- Оставайся здесь, - сказал он девушке, скинул лохмотья, растолкал воинов и буквально взлетел на помост.
- Казнь отменяется! - крикнул громко.
- Это еще кто? - взгляд Жакара уперся в землянина, в глазах мелькнуло узнавание.
- Сам явился! - расплылся он в недоброй улыбке. Однако улыбался не долго. Гэнн стремительно сблизился, весь гнев, все неприятности последних дней, все, что накопилось в душе, выплеснулось в ярстном порыве. Он вцепился противнику в голову и, не успел тот взяться за меч, с громким хрустом свернул. Жакар повалился на помост, на мертвом лице застыло удивление.
- Развяжите ему руки! - приказал Гэнн, обращаясь к палачу. Тот не посмел ослушаться.
- Я думал, ты не придешь, - сказал Аркатт, растирая онемевшие запястья.
- Почему нарушили мой приказ? - обратился землянин к воинам. - Или забыли законы степи? Я приказываю всем отправляться по домам, а этого человека отныне считать королем Араны!
Мрачные воины стояли, молча. Слишком неожиданной для всех стала гибель Жакара. Потихоньку зашевелились, стали расходиться.
- Теперь ты король, и пусть кто-нибудь попробует возразить, - обратился землянин к десятнику.
Они спустились с помоста, Гэнн подошел к девушке.
- Снимай лохмотья, - сказал он. Тария сорвала капюшон и швырнула на землю.
Раздался сдавленный стон. Он оглянулся, из груди Тарии торчала рукоятка кинжала.
Один из воинов пытался убежать. Гэнн метнул нож в широкую спину, тот упал и больше не поднялся. Позже выяснилось, что это был младший брат Жакара.
- Готов, - резюмировал Аркатт и добавил, - боюсь, твоя женщина, вряд ли выживет.
Землянин расстелил куртку и осторожно уложил на нее Тарию.
- Похорони меня в Суаране, - едва слышно прошептала она и потеряла сознание.
"Ну, уж нет! - яростно подумал он. - Сколько можно терять друзей и женщин? Будь проклята эта жестокая планета!".
Он разорвал платье, обнажив место, куда вошел нож. Приложил ухо к груди. Сердце слабо и неровно, но билось. Он вздохнул.
- У тебя есть вино? - спросил Аркатта, тот протянул флягу.
- Проследи, чтобы никто мне не мешал, - землянин вновь пожалел, что при нем нет аптечки. С другой стороны, удалось бы хрупкий прибор сохранить после всего, что с ним произошло?
Десятник кивнул.
У Тарии в сумке оказались иголки и нитки. Каждая горожанка имела при себе столь необходимые вещи. Вино годилось для обеззараживания. Гэнн не разбирался ни в анатомии, ни в хирургии. Однако в этом прекрасно разбирался биологический компьютер у него в голове, лишь бы никто не помешал. Он еще раз посмотрел на десятника, искренне надеясь, что тот не подведет. Воины ушли, они остались одни у помоста.
Землянин глубоко вздохнул. Переподчинив управление телом компьютеру, он на время превратился в опытнейшего и безошибочного хирурга, однако будучи при этом совершенно беззащитен.
Все, что происходило дальше, он наблюдал как бы со стороны. Аркатт смотрел и не верил глазам. Гэнн вооружился маленьким кинжалом, принадлежавшим Тарии, предварительно обработав острое лезвие вином из фляжки. Сделав большой надрез, он принялся орудовать в ее теле с такой скоростью, что невозможно было уследить за руками. Миг, и извлечен из раны поразивший ее нож. Пальцы с зажатой иглой работали, словно швейная машинка. Компьютеру пришлось предусмотреть возможность последующего извлечения из шва грубых нитей. Крови почти не было, настолько быстро оказалась обработана рана. Еще минута, и операция в полевых условиях закончилась. Гэнн щедро полил шов вином и с облегчением выпрямился, вновь обретя власть над телом.
- Как у Вас это получилось, господин? - десятник смотрел на него круглыми глазами. - То, что я видел, похоже на чудо!
- Пустяки, просто в меня ненадолго вселился дух Творца.
Бедняга Аркатт, казалось, готов был на него молиться.