Чтобы встретить Лолу Шенкс, мне пришлось отправиться в вестибюль. Я не был наверху с тех пор, как открыл для себя комнаты отдыха. Но Лоле нужно было заказать пропуск. Поэтому я поднялся в лифте и пошел по коридорам. Это было труднее, чем кажется, так как я надел Экзегезу, а колено еще не починил. Она все время хотела от меня убежать. Мне приходилось держаться стен. Но я прохромал мимо равнодушных инженеров и не услышал ни единого вопроса. Я не мог понять, в чем дело, пока не сообразил, что выглядел жалким.
Добравшись до вестибюля, я упал на черный диван. Вытащил телефон и дальше то и дело вскидывал глаза — не вошла ли она. Я пришел рано. Я нагнулся вперед и принялся рассматривать масштабную модель передвижной боевой установки, заключенную в стеклянный аквариум на низком кофейном столике. Маленькая табличка гласила: «МИРОТВОРЕЦ ГРАЖДАНСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ. ВЕРСИЯ 5-III». По сути это был фургон с пулеметами. Я присутствовал на презентации, идея была в том, чтобы притащить его, скажем, в только что захваченный город и там оставить во имя мира.
— Эй!
Я подпрыгнул. Ко мне шла Лола Шенкс, одетая в белую рубашку поло, белые брюки и белые кеды. Ее волосы были собраны в хвост и повязаны узкой белой лентой. Я сперва решил, что она явилась прямо с тренировки или с какого-то религиозного собрания, но дело, наверное, было в предпочтении предельно единообразного стиля. Она распахнула объятия. Я встал с дивана, для этого пришлось раскачаться. Неуправляемая лыжа-ступня выпрыгнула вперед. Лола схватила меня за руки:
— Тпру! Что случилось с твоей ногой? Так быть не должно.
Я не успел и слова сказать, как она уже подняла мою штанину.
— Что это? — Она постучала по жестянке.
— Я ее усовершенствовал.
— Что-что ты сделал? — Теперь она обнажила колено. То, что от него осталось. Пустой корпус, наполовину расплавленный. — Где колено?
— Я его сломал. — Мне стало неловко. Люди смотрели. Лола выпрямилась и стрельнула в меня карими глазами. — Мне не удалось попрощаться в больнице.
— Прощания в графике не было. Ты должен был ходить на занятия.
— Я сожалею.
— Зачем ты сломал колено?
— Я хотел его улучшить. Но потом решил сделать новое.
— Сделать новое колено?
— Новую ногу.
— Ты… что?
— Я сконструировал протез. Ладно, еще копаюсь в нем. Довожу до ума.
— Ты сконструировал ногу?
— Я покажу.
— Да, — сказала она. — Пожалуйста.
Охранники повели Лолу на собеседование, а я вернулся на диван. Пока она отвечала на вопросы обо всех людях, каких знала, о всех местах, где побывала, и о своем профиле на «Фейсбуке», я пролистывал глянцевый корпоративный журнал «Взгляд в будущее». Оказывается, мы делали прививки детям Нигерии. Лолы не было так долго, что я пошел ее разыскивать, и мне сказали, что она в мультисканере. Он был похож на металлодетектор для углубленного распознавания металлов. Я удивился, так как эта процедура казалась самой непродолжительной. Там было нужно просто стоять.
Наконец Лола вышла, на ходу застегивая верхнюю пуговицу футболки.
— Они взяли у меня мазок, — объявила она. — Мазок изо рта.
Охранник вручил ей бедж:
— Пожалуйста, не снимайте это. Если потеряете — не сможете выйти.
Лола весело взглянула на меня, но я покачал головой: они не шутят. Она прицепила бедж к рубашке.
— Возникли проблемы?
— Да нет же. Я просто не дружу с металлодетекторами. — Она поправила очки. — Забудь. Показывай свою ногу.
В лифте я сказал:
— Беда естественных ног в том, что им не выжить самостоятельно. Они не состоят из модулей. Поэтому возникают обособленные критические точки и проблемы зависимости от внешних источников. Все это отпадет, если сделать ногу самодостаточной.
— Самодостаточной? — Лола отвлеклась от своего.
— То есть она должна работать сама по себе. Не нуждаясь в телесном тепле как топливе.
— Экзегезе не нужно топливо.
— Нет, нужно. Смотри, я прямо сейчас снабжаю ее кинетической энергией.
— Ну надо же. Тогда понятно.
— Без меня она никуда не сдвинется. — Я посмотрел на Лолу. — Конечно, это лучше, чем ничего.
— Но это действительно хорошая нога, Чарли.
— Я осмелюсь заметить…
— Сходи в обычную больницу. Посмотри, какими ногами ходят дети. — Она сверкнула глазами.
— Уже понял, — сказал я.
— У них палки. Ведра на палках.
— Экзегеза тоже ведро на палке. О том и речь. Ужасный дизайн. Почему никто не соорудил самоходный протез? Вот в чем вопрос.
— В чем же именно?