— Как по-твоему, сколько можно отравить человек, пока никто не заметил? — Она наблюдала за женщиной, подававшей салат. — Я думаю, много.
— Давай куда-нибудь сходим.
Она впилась в гамбургер.
— Не сегодня. Я кое-что придумала для тебя. Третьим будет футбольный мяч.
Я не понял. Поерзал — перенес вес с одной ягодицы на другую. Лыжа клацнула о ножку стола.
— Бум, — вторила Лола.
— У тебя красивые волосы.
Лола округлила глаза. Она вдруг занялась выбившейся прядью. Издала звук, будто фыркнула, сгребла волосы и затолкала за ухо.
— Заткнись.
Я ничего и не говорил. Никак не мог решить: объяснить, что я серьезно, или пусть думает, что это шутка.
— Когда ты выщипываешь брови?
Я взялся за сэндвич с яйцом. Я очнулся от дум. Разве я должен выщипывать брови? Не знал, что это делают мужчины.
С бедра Лолы пискнуло, она расчехлила пейджер:
— Тьфу. Подождет.
У Лолы наверняка были и другие пациенты. Как же без них. Другие мужчины. Она учила их ходить, сжимала им руки, когда они поднимались по лестнице. Держу пари, в нее влюблялись все. Ну, может быть, не все. Она была со странностями. Ладно, хватит. Я вспомнил статью, где говорилось, что люди, имевшие несчастье пережить сильный стресс, неподобающе привязываются к первому человеку, которого видят после происшествия. Тело путает возбуждение с влечением. Должно быть, я последний в череде инвалидов, очарованных Лолой Шенкс. Наверное, она сыта нами по горло. Если бы я признался ей в любви, она бы огорчилась и ответила, что я ей нравлюсь бесконечно и я классный, но наши отношения сугубо рабочие. И все наши занятия пойдут наперекосяк. Раньше надо было думать.
— Эй! — позвала Лола. — Что с тобой?
Я тупо смотрел перед собой:
— Ничего. — Я принялся за сэндвич.
— Не представляю, как ты можешь есть яйца, — сказала она. — Это же зародыши.
В палату влетела сестра Кейти. Донельзя довольная:
— Хорошие новости. Вас выписывают.
— Как это? — Я отложил телефон.
— Вас подали на выписку.
— Что?
— Да бросьте, — отмахнулась Кейти. — Хотите, помогу вам одеться? Или будете сами?
— Я не… почему меня выписывают?
— Наверное, потому, что пора. — Сестра Кейти была счастлива. Ее щеки порозовели и были похожи на яблоки.
— А я считаю, что не пора.
— Что поделать, — ответила Кейти. — Врачи считают иначе.
Я ничего не понимал. Меня никто не спросил и не предупредил. Мне казалось, что меня вышвырнули.
— Ваша компания заказала машину. Она ждет у входа. Так что давайте пошевеливаться! Может, вам все же помочь?
Я оглядел палату. Уезжать не хотелось. Здесь было все, что мне нужно.
— А беседы с врачами не будет?
— Они вам больше ни к чему. — Сестра Кейти плюхнула на кровать фирменную больничную сумку. — Уезжайте и радуйтесь жизни.
— Но…
— Обо всем уже позаботились, — твердила она. — Живо! Одна нога здесь, другая там!
Сестра Кейти выкатила меня на дорожку. Немного странно, нога была при мне, но таковы были правила. Меня ожидал белый фургон с логотипом «Лучшего будущего». Я не понимал, почему они выбрали фургон, пока Кейти не усадила меня в пассажирское кресло и не закатила внутрь коляску: та отправлялась со мной.
— Всего хорошего! — крикнула Кейти и помахала через стекло.
— Куда едем? — спросил водитель.
«Обратно в больницу», — подумал я.
Но такой вариант не предлагался.
— Домой, наверное, — ответил я.
3
Я решил подрочить. Не очень-то и хотелось. Так, от нечего делать. Я торчал дома уже неделю: онлайн-фильмы надоели. Я сел за комп поискать порнушку. Нашел девицу с красными губами и волосами и озадачился: если с ней поговорить, то о чем? Я выполз из пижамных штанов. Никакого стояка — разваренная макаронина. «Похоже на культю», — подумал я, и это было ужасно, чудовищно. Член сморщился. Я хотел задать поиск по ключевым словам «ампутанты, порно», но быстро сообразил, что получу не порно для ампутантов, а нечто совсем иное. Но я все равно стал искать. Нашел красивую женщину без руки и еще одну — с ампутированными по колено ногами. Я счел их симпатичными и в некотором роде аппетитными, но мастурбировать не захотел. Я вспомнил статью о самцах шимпанзе, среди которых те, что стояли в самом низу иерархии, отличались значительно сниженным сексуальным влечением. Я выключил компьютер. Мне было одиноко.
Я проснулся от страшной судороги в ступне. Не в той, что осталась, — в другой. В потемках, корчась от боли, я шарил руками по голой постели. Потом подтянулся, сел, включил свет и отбросил простыни. «Посмотри, ничего нет, — говорил я мозгу. — Там нечему болеть». Наклонившись вперед, я притворился, будто массирую место, где должны были находиться пальцы. Гордиться нечем, я все-таки был ученым. Но это помогло. Я выпил пару пилюль и продолжил массаж. Лекарства заканчивались быстрее, чем их выписывали. Но это временная проблема. Скоро до мозга дойдет, что ему незачем ощущать фантомные боли, благо я был далеко не дурак.
Я валялся на диване с телефоном, когда тот вдруг зазвонил. Я не сразу понял, что с ним такое. Пролистывал себе статейку, и вдруг она пропала с экрана, сменившись звуком, какого я раньше не слышал. Всплывающая реклама? Я обнаружил опции: «БЛОКИРОВАТЬ», «СБРОСИТЬ», «ОТВЕТИТЬ». Ткнул большим пальцем в «ОТВЕТИТЬ». Было странно, как будто я пытался использовать телевизор в качестве микроволновки.
— Алло?
— Доктор Нейман.
Женщина. Не Лола. Обращалась с нескрываемым удовольствием. Этот месяц был щедр на необычные ощущения.
— Это Кассандра Котри. Из компании. Как дела?
— Алло, — повторил я, не будучи силен в телефонных разговорах.
— Я просто хотела узнать, как ваши дела.
Повисла пауза, по ходу которой я понял, что мне задали вопрос.
— Хорошо.
— Прекрасно! — (Горячая штучка эта Кассандра Котри, вспомнил я. Я разговаривал с горячей женщиной прямо сейчас.) — Так я и думала. Просматривала больничный отчет, там все отлично. Я очень рада. Мы так переживали за вас.
— Да.
— Давайте кое-что обсудим. Ваше возвращение. — Она выждала. — График составите, какой пожелаете. Мы хотим, чтобы вам было удобно. Но… не уверена, что вам это ясно… совершенно очевидно, что занятость пойдет на пользу. Вам, разумеется. Вас берут обратно, вы погружаетесь в дела, вы больше не просиживаете штаны дома. Я не говорю, что вы это делаете, — рассмеялась она.
На моем кофейном столике стояли четыре коробки мюсли, наполовину пустые, и еще валялось с полудюжины шоколадных оберток. На книжной полке поселился пакет скисшего молока, который я собирался выбросить еще пару дней назад, но постоянно забывал о нем и вспоминал, лишь когда садился. От провайдера пришло письмо, где говорилось, что, хотя (кавычки открыты) безлимитный тариф (кавычки закрыты) подразумевает отсутствие ограничений на скачивание, существуют определенные рамки разумного пользования и провайдер будет премного мне благодарен, если я умерю аппетиты.
— Я знаю инженеров. Они себе места не находят, пока не начнут строить. Итак… когда вы можете приступить?
— Гм, — сказал я. — Завтра.
— Завтра? То есть… отлично. Пусть будет завтра. — (Я услышал шелест бумаг.) — Это здорово. Я пришлю машину. Фургон.
— Легковую. У меня есть нога.
— Нога… Конечно она у вас есть. Я восхищена вашей активностью. Честное слово. Будет просто замечательно, когда мы покажем, что вы сумели сравнительно быстро и в полной мере вернуться к своим обязанностям. Тем меньше юридической волокиты. Понимаете?
— Нет.
Она рассмеялась. Но я не шутил.
— Тогда — добро пожаловать обратно… в седло. Завтра в восемь вас устроит?
— Договорились. — Я нажал на ЗАВЕРШИТЬ ЗВОНОК.
На экран вернулась домашняя страница. Мне назначили встречу. Я забил ее в дневник и проверил список звонков. Вот он, входящий. Длился три минуты и сорок две секунды. Какое-то время я рассматривал запись, так как в своем роде она была примечательной.