— Кирилл?
Она шепчет мне на ухо, и я хочу укутаться в её голос.
— Кирилл? — берет мою руку, направляет по бедру вверх, к своей теплоте. — Ты чувствуешь меня?
Боже, в её шепоте слышится неприкрытое отчаяние. Она говорит осипшим голосом, бездыханно, словно вот-вот потеряет контроль. Словно тончайшая преграда сдерживает её желание и слезы, и в любой момент эта преграда рухнет. Тогда она начнет молить о том, чего хочет. Эта томящая боль – просто пытка.
Я поднимаю веки и гляжу в зеленые глаза, полные страсти, которые так надеялся увидеть. Её губы дрожат, лицо блестит из-за выступившего пота. Она – огонь и нужда, заключенные вместе в самой красивой девушке, которую я когда-либо видел.
— Сара? — мой голос надламывается; я не верю, что она позволяет мне так к ней прикасаться.
— Ты чувствуешь, как сильно я тебя хочу? Тебя. Только тебя, малыш, — спрашивает она, прижавшись лбом к моему подбородку. Я закрываю глаза, моя кровь неистово кипит от желания остаться в этом мгновении навечно.
По коже словно электрические разряды пробегают, когда Сара кладет руку мне на джинсы, над моим членом, который, похоже, не умеет на нее не реагировать.
— Ты тоже меня хочешь, — стонет она; кончик её языка оставляет влажный след на моей челюсти. — Я чувствую. Не разрушь нас, малыш. Я люблю тебя.
Мои глаза резко раскрываются, я запускаю пальцы ей в волосы, приподнимаю её голову, чтобы она посмотрела на меня.
— Ты любишь меня? — спрашиваю, обезумев.
Она меня не любит. Она не может.
— Всегда ты. Навсегда твоя. Теперь возьми меня, — распоряжается Сара.
Я больше не могу терпеть этот голод, и забираю то, что принадлежит мне. Накрываю её сладкие губы своими; мы таем, смешиваясь с потом и жаром, желая окунуться в столь опасную необходимость быть вместе.
Я хочу все. Её, без остатка.
— Ты в порядке? — голос, уверенный, отчетливый, пробился сквозь дымку.
Я моргнул, обнаружив себя по-прежнему в ванной, упертым лбом в плечо другой девушки. Такое ощущение, будто ресницы слиплись, зрение помутилось.
Какого черта?
Я что, плакал?
Господи. Мать твою!
— Ты в порядке? — снова спросила Виктория.
Выпрямившись, взглянул на девушку, с которой собирался заняться сексом. На меня смотрели карие глаза.
Живот свело от тошноты, приятная расслабленность после выпивки сменилась агонией.
— Нет, не в порядке, — пробормотал и отвернулся, сжав руками край раковины. — Уходи. Я себя плохо чувствую.
— Хочешь, чтобы я кого-нибудь позвала?
— Просто иди! — крикнул ей.
Она быстро проскользнула в дверь, а я закрыл глаза, напряг все мышцы, пытаясь избавиться от этого тошнотворного ощущения.
Но через несколько секунд понял, что с меня хватит. Вот он я, спрятался в ванной, практически рыдая. И почему?
Я утратил контроль. Вот почему. Я всегда теряю контроль.
Выхватив зубную щетку из держателя, сунул обратным концом в гортань и вызвал рвоту. Все, что за сегодня съел, отправилось в унитаз. Последние несколько часов я пил только алкоголь, поэтому горло дико обожгло. Держась за раковину, откашлялся.
— Кирилл, ты в порядке? — кто-то ворвался в ванную.
— Проклятье! — заорал я. — Вы что, не можете оставить меня одного ко всем чертям? — я снова вырвал, после чего оглянулся на того, кто стоял у двери.
Черт.
— Макс, — начал я, но не смог договорить. Он попятился назад.
Макс больше ничего не сказал. Лишь отвел взгляд и вышел из ванной, закрыв за собой дверь. Сейчас я был ничуть не лучше нашего отца, гори он в аду.
Мне знакомо выражение на лице брата. Я видел его прежде. Черт, даже сам такое носил. Когда ты слишком напуган, чтобы посмотреть в глаза. Стараешься уйти так же тихо, как пришел. Пытаешься не попасться под руку пьяному лунатику. Прополоскав горло зубным эликсиром, стянул с себя футболку и прислонился к стене, перевести дух. Мне нужно успокоиться, прежде чем пойду извиняться перед ним. Макс не должен снова увидеть меня в таком состоянии.
Я подождал еще минуту-другую, чтобы в голове прояснилось, а желудок пришел в норму.
Только когда поднялся, собираясь выйти из ванной, весь дом затих. Погас свет, отключилась музыка, послышались громкие возмущения недовольных гостей.
— Какого черта? — на ощупь добрался до двери, ведущей ко мне в комнату.
Спотыкаясь через всякий хлам, разбросанный по полу, разыскал фонарик в ящике стола, включил его. На улице не было грозы, все счета своевременно оплачены. Какого хрена отключили электричество?
Когда подошел к окну, заметил, что у Браунов горел светильник над крыльцом, значит, обесточена не вся улица. А потом увидел Сару.
Нет. Словно прицел на нее навел. Её силуэт виднелся сквозь шторы, и до меня дошло. Твою мать, я понял, что она сделала.
Сбежав вниз по лестнице в гостиную, расталкивая толпу пьяных, еле державшихся на ногах, ржущих идиотов, я пронесся через черный ход во двор, запрыгнул на блок кондиционера, и перелез через забор.
Ключ, который отец Сары оставил мне, чтобы присматривать за их домом, все еще висел у меня на брелоке, поэтому я выудил его из кармана, отомкнул заднюю дверь, не заботясь о том, услышит она меня или нет.
В любом случае Сара скоро выяснит, что я зашел в дом. Боже! Поверить не могу, что она вырубила хреново электричество.
Кровь циклоном носилась по венам, однако, верите или нет, чувствовал я себя легко. В данном случае я был сильнее.
Положено ли мне тут находиться? Нет. Что скажу или сделаю, когда до нее доберусь? Не имею ни малейшего понятия. Но я хотел этого конфликта.
Ухватившись за поручень, помчался вверх по лестнице, заметив Сару, которая юркнула обратно в спальню.
У нее в руках, что, бейсбольная бита?
Ага, очень кстати. Со мной она не была в безопасности, и теперь об этом знала.
Я распахнул дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сара пыталась сбежать через балкон.
— О, нет, даже не думай!
Обернувшись ко мне, она попыталась замахнуться, только я не дал ей шанса. Подойдя вплотную, выхватил биту из её рук, нависая над ней, но не прикасаясь. Нас разделяли буквально сантиметры пространства, жаркие волны одна за другой обволакивали мое тело.
Сара тоже была в бешенстве, судя по выражению её глаз. Однако дышала не тяжело и глубоко, а быстро, поверхностно. Она боялась.
— Пошел вон! Ты с ума сошел? — она попыталась обогнуть меня, чтобы пробраться к выходу, но я перекрыл ей дорогу.
— Ты вырубила электричество в моем доме, — произнес тихим, ровным тоном. Я не хотел, чтобы Сара меня боялась.
В любом случае я не причиню ей вреда. Только она должна знать, что каждое действие заслуживает ответных мер.
— Докажи, — огрызнулась Сара.
Ох, детка.
Мое лицо расслабилось; губы изогнулись в невероятно фальшивой, зловещей улыбке. Ей лучше не играть в такие игры со мной.
— Как ты сюда пробрался? — опять возмутилась она. — Я полицию вызову!
— У меня есть ключ, — ответил я, наслаждаясь тем, как поникло её лицо.
— Откуда у тебя ключ от моего дома?
— Ты и твой отец все лето провели в Европе, — сказал, прищурившись. — Кто, думаешь, собирал вашу почту? Твой папа мне доверяет. Зря.
Готов поспорить, Джек Браун ничего не знал о состоянии моих отношений с его дочерью. Сара не пожаловалась о том, как обстояли дела между нами, иначе, если бы она рассказала, я бы наверняка недосчитался нескольких конечностей.
— Убирайся отсюда, — заявила она с полной отвращения гримасой. Я сжал кулаки.
Наступая до тех пор, пока Сара не оказалась прижата к балконной двери, посмотрел на нее сверху вниз, чтобы дать ей понять, кто действительно контролировал ситуацию.
Урок первый, Сара. Я никогда не делаю то, что мне говорят.
— Ты – надоедливая стерва, Сара. Держи свою чертову задницу подальше от моей территории.
Она посмотрела мне в глаза, не моргнув.