— Я буду хорошо себя вести, — уверил его. — Это важно. Пожалуйста?
Думаю, “пожалуйста” подкупило директора, потому что он удивленно приподнял брови.
— Не заставь меня пожалеть об этом. У тебя есть три минуты, — после этих слов директор вручил мне микрофон.
Свист и невнятные высказывания проплыли по аудитории, прежде чем все притихли. Мне даже говорить не пришлось, чтобы завладеть их вниманием.
Каждый из присутствующих знал, что я предпочитал не светиться лишний раз. Вступал в разговоры только когда считал нужным, не искал внимания. Именно поэтому данный поступок давался мне чертовски сложно.
Причиной моего головокружения, вероятно, служило то, с какой молниеносной скоростью мое сердце перекачивало кровь, но я вздернул подбородок и стал дышать медленнее.
Нашел взглядом Сару – единственного важного человека в зале – и открылся ей.
— Я убил плюшевого мишку, когда мне было восемь, — произнес невозмутимо.
Парни одобрительно зашумели, в то время как девушки умиленно ахнули.
— Знаю, знаю, — я начал медленно ходить по сцене туда-сюда. — Я уже тогда был гадом, верно?
Люди засмеялись.
— Я искромсал беднягу на куски и выбросил в мусорное ведро. Когда моя мать узнала об этом, она пришла в ужас. Будто следом я начну издеваться над животными или вроде того. Если бы она только знала…
— Дело вот в чем, — я обращался к Саре, но говорил во всеуслышание. — Тот плюшевый медведь был моей любимой игрушкой. Самой любимой в то время. Он был песочного цвета, с коричневыми ушами и лапами. Его звали Генри. Я спал с ним, даже выйдя из допустимого для подобных вещей возраста.
Я стыдливо покачал головой, когда парни прыснули от смеха, а девчонки продолжили умиляться.
— Однажды компания ребят с нашей улицы увидела меня с медведем. Они начали надо мной издеваться. Называли сопляком, малявкой, смотрели на меня как на ненормального. Поэтому я выбросил медведя в мусор. На следующий день попытался похоронить его в коробке на чердаке.
Снова глянул на Сару. Её взгляд был прикован ко мне, она слушала, так что я продолжил.
— Может, если бы я знал, что медведь где-то поблизости, что он не исчез совсем, то смог бы жить без него. Однако такой вариант тоже не сработал. Несколько ночей не получалось уснуть в одиночку, поэтому, чтобы быть сильным без этого глупого животного, я решил уничтожить его. Если игрушку невозможно будет восстановить, то она станет бесполезна для меня. Мне придется справляться одному. Другого выбора не будет.
Сара.
— Поэтому я взял садовые ножницы и разрезал его на кусочки. Отрезал одну лапу. Воспоминания ушли. Другую. Привязанность ушла. Выкинул все в мусор. Слабость… ушла.
Вспомнив, как я чувствовал себя после этого – словно кто-то умер – опустил глаза, мой голос надломился.
— Всю первую ночь я проплакал, — добавил, сделав глубокий вдох, чтобы избавиться от боли, сдавившей гортань. — И лишь спустя пару лет нашел то, что полюбил больше Генри. Я встретил девочку, которая стала моим лучшим другом. До такой степени, что мне хотелось быть рядом с ней даже по ночам. Я тайком пробирался в её комнату, и мы засыпали вместе. Я не так уж нуждался в ней, просто она стала частью меня. Я был дорог кому-то, любим, меня приняли таким, какой я есть.
Мой взгляд сосредоточился на Саре. Она сидела в кресле, не шевелясь.
— Стоило ей только посмотреть на меня, и я замирал на месте, не желая, чтобы мгновение заканчивалось. Знаете, каково это? — я окинул взглядом аудиторию. — День за днем ты радуешься жизни, возможности испытать миллионы моментов любви и счастья, непрерывно соперничающих между собой по силе. Каждый день был лучше предыдущего.
Все вокруг стало размытым, и я понял, что это из-за слез, но мне было все равно.
— Но так же как с Генри, — мой голос вновь зазвучал твердо. — Я пришел к выводу, что привязанность к этой девочке делает меня слабым. Мне казалось, я недостаточно силен, раз нуждаюсь в чем-то или ком-то, поэтому отпустил её, — я покачал головой. — Нет, вообще-то я оттолкнул её. Прочь. Подальше. Через край.
— Я обижал её. Истерзал так, чтобы наша дружба не подлежала возрождению, — как с медведем. — Я обзывал её. Распускал сплетни, чтобы люди возненавидели её, не принимали в свое окружение, чтобы она осталась одинока. Я причинял ей боль, не от ненависти к ней – мне было противно, что я слишком слаб, чтобы не любить её.
В помещении повисла гробовая тишина. Те, кто веселился прежде, больше не смеялись. Те, кто не уделял внимания, теперь слушали.
— Я бы мог сейчас поведать о том, как мамочка обделила меня любовью, а папочка избивал, но у каждого из нас имеется собственная история, правда? — спросил я. — Порой вину за сложившуюся ситуацию можно спихнуть на других, однако за наши реакции на происходящее отвечаем только мы сами. Наступает момент, когда мы несем ответственность за свой выбор, и придумывать оправдания бесполезно.
Я только что выставил свои проблемы напоказ перед всей школой. Им известно, что я агрессор. Сволочь. Только меня интересовало лишь её мнение.
Спустившись по ступенькам с микрофоном в руке, я пошел по проходу к своей девочке. И сказал только для нее:
— Я не могу изменить прошлое, Сара. Мне бы очень этого хотелось, потому что тогда я бы вернулся назад, чтобы иначе прожить каждый день, в котором существовал без тебя, и сделал все, лишь бы ты улыбалась. — в глазах жгло от сожаления. Я заметил, что её прекрасные голубые глаза также наполнились слезами. — Каждая минута моего будущего принадлежит тебе.
Я опустился на одно колено рядом с её креслом, с облегчением осознав, что снова видел все самое ценное в мире во взгляде Сары.
— Я сделаю что угодно, чтобы стать достойным тебя.
Прильнув ко мне, она уткнулась лицом в мою шею, содрогаясь от пролившихся слез. Вдохнув её аромат, заключил её в объятия.
Вот оно. Дом.
— Я готов на все, детка, — пообещал.
Сара отстранилась назад, утирая глаза большим пальцем, всхлипывая и улыбаясь одновременно.
— На все? — она засмеялась; её глаза буквально сияли от счастья и любви.
Я кивнул.
Прижавшись своим лбом к моему, Сара обхватила ладонями мои щеки, и спросила:
— Ты не думал сделать пирсинг сосков?
Ох, ради всего святого.
Сдавленно хохотнув, я поцеловал её рьяно, на радость загудевшей вокруг нас толпе.
То еще наказание.
Комментарий к
Мужчина – владелец небольшого агентства, предоставляющего необычные услуги. Сюда обращаются девушки различного возраста и социального статуса, чтобы получить уроки обольщения противоположного пола. Самое первое правило агентского статута уведомляет, что влюбляться в клиенток и вступать с ними в отношения запрещено. Однако, сможет ли он следовать правилам, которые сам когда-то создал, если одна из девушек, обратившаяся за помощью профессионалов, невольно заставляет его сердце биться чаще?
Вам будет интересна эта история?
Только я пока не знаю про кого и как и что, но думаю, Вы мне ответите на данные вопросы) Про кого историю делать?
Но, если интереса не будет к данному описанию, то я буду искать что-то новое! Поэтому, напишите правду, пожалуйста!!!
========== Часть 40 ==========
Удалю это завтра днём, но хочу кое-что у вас узнать)
Есть две истории
Одна про преступника, наверное, не знаю, как правильно описать, и я не могу представить Кирилла на этом месте, Скриптонита могу представить только в случае, если этот «преступник» наркоман 😂😂 Прошу прощения!!! И, единственный, кто подходит на эту роль, так это Глеб (то есть Фараон? Вроде бы так).
НО
Есть ещё история про которую я писала в примечании под последней главой этого фанфике, но я ещё не определилась, кто будет в главной роли, то есть, про кого писать. И будет ли это интересно в конце концов!
Первая история, в которой Точно будет Глеб безумная, пугающая, немного напряженная, и интересная!