Софья Петрова
Человек моей души
Пролог
Однажды случилось то, что убило меня. В тот день я потеряла самого любимого человека на свете; не в прямом смысле – я потеряла его любовь к себе. В тот день мои нежные чувства предали меня; они причинила боль, тем самым погубив меня. В тот день моя любовь превратилась в монстра, который поглотил энергию, воспользовавшись моими искренними чувствами. Именно в тот день я усомнилась в том, что это прекрасное чувство и вправду существует; может, это иллюзия? Тогда почему любовь превращается в монстра, если ее не существует?..
Год назад
– Я дома! – кричу я в длинный коридор квартиры, захлопнув входную дверь.
Инстинктивно я сглатываю в надежде на то, что сердце перестанет так бешено стучать.
«Анна, он не сделает ничего плохого», – успокаиваю себя я, сдерживая слезу, которая готова прокатиться по щеке от поглощающего меня страха.
Я, посмотрев в зеркало, поправляю лохматые волосы и оцениваю вид: круглые глаза, большие зрачки и нервная улыбка, которые выдают страх. Но он нарастает от той давящей тишины, витающей в квартире – и я уверена, что не в пустой.
– Андрей, – громко говорю я, чтобы убедиться в своих догадках, но мой голос дрожит, выдавая настоящие чувства, которые я так стараюсь скрыть.
Но так и не дождавшись ответа, я быстро снимаю уличную обувь, прислушиваясь к каждому шороху.
В один момент я слышу звук громких шагов, которые узнала бы из тысячи.
Это он.
Я медленно снимаю пальто и стягиваю шелковый шарф, зажмурившись от страха, пока раскатистые шаги слышатся из кухни в коридор. Он шагает медленно, мучительно растягивая время и словно питаясь моим страхом, который постепенно наполняет дрожащее тело.
Я с особой осторожностью поворачиваю голову, чтобы увидеть его: злой и рассерженный.
Крупный силуэт стоит от меня в двух метрах. От него витает тем самым недовольством, которое говорит о том, что я провинилась и должна понести наказание.
Мое сердце начинает стучать чаще. Оно хочет выпрыгнуть из груди, но я не разрешаю ему покинуть тело, потому что только оно является для меня стимулом жить. Только оно спасает меня.
– Привет, любимый, – ласково произношу я, смотря в карие глаза мужа, который недовольно оценивает меня взглядом, еле заметно сжимая кулак.
На моем лице же улыбка, словно я пришла на праздник, а через секунду мне будут вручать подарки.
– Ну и где мы ходили? – спрашивает Андрей, спрятав кулаки в карманы брюк.
Потом я начинаю улыбаться так, словно хочу скрыть вину: уголки рта заметно подрагивают, язык нервно облизывает губы, а белые зубы впиваются в них. Но я совсем не ощущаю себя виноватой; я просто прогулялась с лучшим другом. Но мой муж так не считает…
– Просто дышала свежим воздухом, – пожимаю плечами я и непринужденно мотаю головой, словно разговор о покупках.
Он коварно улыбается и стискивает белоснежные зубы.
– С этим придурком? – многозначительно спрашивает Андрей, сделав широкий шаг ко мне.
Я невольно отступаю и снова прячусь за невинной улыбкой в надежде, что она скроет мой страх – страх неизвестности и опасности.
– Не говори так о нем.
– Думаешь, я не знаю, что ты с ним спишь?
– Что? – ахаю я.
«Как он смеет такое говорить? Саша – мой друг!.. Он просто лучший друг, которому я доверяю. К тому же сегодня у него такой важный день!.. Он всегда поддерживает меня, и я рассказываю ему все самое сокровенное, что не могу сказать об Андрее. К нему я никогда не обращусь за помощью», – злюсь я.
– За нос водишь? – кричит он, приближаясь ко мне.
Он хватает меня за руку, очень крепко сжимая ее, будто хочет расплющить, как какую-то банку от газировки. Но я не банка – я все чувствую: всю боль от его жестокости и безразличия.
– Больно, – жалко пищу я, пытаясь вырваться из мертвой хватки, но Андрей не позволяет и продолжает держать хрупкую руку в заложниках. – Прошу…
– Я знаю, что ты творишь у меня за спиной! – Его тон сильно пугает меня.
– Как ты смеешь так говорить? – срываюсь я. – Мы в браке уже три года! Думаешь, я буду тебе изменять? Саша – мой друг, ничего больше…
Милый взгляд исчезает с моего лица, оно приобретает суровый вид, который сметает с пути Андрея. Он удивлен, что я не даю слабину и пытаюсь противостоять ему.
Но лишь пытаюсь.
Резким движением я вырываю руку и прохожу мимо Андрея, но он тянет меня за локоть.
– Что ты тво…
«Творишь», – хочу сказать я, но мою речь прерывает рука, бьющая меня по щеке.
Я потираю рукой горящий след.
После перевожу взгляд на дрожащую руку Андрея, который довольствуется совершенным; ему приятно восстановить справедливость, наказав виновного человека, по его мнению… Но я убеждаюсь в его жестокости, когда поднимаю взгляд на бесстыжее лицо, в котором нет ни капли жалости. К горлу подходит ком, а легкие отказываются принимать новую порцию кислорода, словно тоже в состоянии шока… Как он посмел?