Также рассказывает, как он в первый раз сходил в магазин в восьмилетнем возрасте, когда перепутал купюру с обычной бумажкой, на которой было написано «10 рублей» и подал ее – вместо настоящих.
– Я даже не знал, как выглядят настоящие деньги, – оправдывается он.
Говорит о том, как научился плавать, когда отец кинул того в бассейн, а он взял и поплыл. Теперь я знаю Дмитрия лучше, немного с другой стороны (правда, с веселой и жизнерадостной, но я уверена, что его другая сторона – очень сентиментальная и хрупкая, но пока мне не удается застать его в таком состоянии, не считая того момента, когда он расстался со своей девушкой).
Когда машина останавливается, я, нетерпеливо расстегивая ремень безопасности, буквально выпадаю из автомобиля, потому что слишком порывисто пытаюсь вступить на землю. Но удержав равновесие, двигаюсь к входу, совсем забыв про Дмитрия.
– Эй, подожди меня, не так быстро! – кричит он, закрыв машину, и ускоряет шаг, чтобы догнать меня.
– Давай быстрее! – недовольно кричу я и останавливаюсь, скрестив руки на груди и выжидающе топнув ногой.
– Что ты так торопишься? У нас полно времени, – все-таки догнав меня, спрашивает Дмитрий.
– Ты же сказал, что здесь красиво, вот мне и интересно.
– Не думай, что тут будут новогодние светящиеся олени с Дедом Морозом в санях, – усмехается Дмитрий и усмиряет мою торопливость, замедлив шаг.
– Даже не предполагала, – вякаю я, отчего Дмитрий вновь смеется. Я тоже не могу скрыть улыбку и хохочу над своим же характером.
– Вход там, – показав рукой на ворота, украшенные гирляндами, говорит Дмитрий.
Вскоре мы доходим до этих самых ворот, и, переступив порог, я понимаю, почему Дмитрий называет это место красивым. Перед моим взором возникают деревья, укрытые снежной кроной, которые словно волшебные, потому что невозможно снегу так идеально и симметрично лечь на сухие и голые ветки деревьев. Забор, растянувшийся вдоль всего пути, украшен новогодними гирляндами, светящимися разноцветными огоньками, которые постоянно меняют цвет. Некоторые деревья украшены «дождиком», мерцающим от ветра, который постоянно тревожит их и заставляет извиваться, как змей. Даже каждая скамейка, вроде ничем не украшенная, создает атмосферу Нового года. Это место и вправду волшебное, думаю я.
Пройдя еще немного пути, я вижу ледяную скульптуру оленей, которые смиренно смотрят вдаль, охраняя подарки, перевязанные зеленой ленточкой, и ледяным взглядом окутывают каждого, кто посмеет посмотреть в холодные очи.
– А ты говорил, что оленей не будет, – усмехаюсь я, показав на большую ледяную скульптуру.
– Но Деда Мороза-то нет.
Я закатываю глаза и иду дальше, осматривая это чудесное место.
Спустя двадцать минут нашей прогулки пальцы на руках леденеют, а нос перестает чувствовать хоть что-то, кроме холода.
– Я замерзла. Может, здесь есть что-то попить? Горячий какао, например, – дрожа от холода, спрашиваю я.
– Да, конечно. Здесь есть мини-кафе, где продают горячие напитки. Я быстро. Ты пока подожди меня здесь, – говорит Дмитрий, указав на скамейку.
Я киваю и сажусь на, кажется, холодную скамейку, только потом осознав, что в этом месте даже скамейки теплые.
***
– Ух, хорошо. Спасибо, – благодарю я Дмитрия, прислонив ладони к горячему стаканчику какао. – Сколько он стоит?
– Да, брось, Анна. Мы же друзья.
– А друзья должны делить счет.
– Нет, и не смей, – говорит Дмитрий и делает глоток ароматного кофе.
– Кстати, – после минутного молчания начинает Дмитрий, – как у тебя дела?
Я вопросительно поднимаю бровь.
– Ну, ты говорила, что что-то случилось. Не хочешь поделиться?
– Не знаю. Вряд ли смогу. Это слишком личное, – с грустью произношу я, отвернувшись от выразительных глаз Дмитрия.
– Да брось! Ты же сама сказала, что можешь мне доверять. Так в чем проблема?
– Доверие здесь вовсе не причем. Проблема в том, что я не могу.
– Попытайся.
На один миг голос Дмитрия становится таким родным и знакомым, что я осмеливаюсь заглянуть в глубину его глаз, где есть сочувствие и понимание. Где я могу просто утонуть и забыть обо всем на свете. Где мое сердце бы не бьется, но при этом живет, потому что оно в руках моего спасителя. На один миг мне кажется, что я хочу вновь ощутить чувственные губы Дмитрия, горячую плоть, чтобы забыться. Мой взгляд настолько пристальный, что, видимо, Дмитрий понимает мое истинное желание, которого хочу не я, а мое сердце – моя душа.
И это случается.
Это вновь происходит.
Дмитрий медленно приближается своими губами к моим, и они ощущают друг друга в горячем танго. Это так сладко, и я не могу отстраниться, словно его губы – наркотик. Мы снова ощущаем друг друга – чувствуем воспламеняющие движения жадных губ. И мы не можем остановиться даже тогда, когда понимаем, что вновь совершаем непристойную ошибку. Но ошибка ли это? Может, это вовсе не так, потому что мне нравится чувствовать горячие губы Дмитрия? Потому что я ощущаю прилив сил, когда его губы находят мои? Потому что я чувствую себя живой, когда крепкие руки Дмитрия сжимают мою талию, не контролируя силы из-за страстного поцелуя.