- Он мертв, - Нара отвела взгляд. - Стал одной из жертв этой войны.
- Мне очень жаль, - смутился молодой маг. - Я не хотел вас ранить. Раким был очень хорошим человеком, сожалею о вашей утрате.
- А это вот кто? - Девица с бело-синими волосами указала на Саима. - Он из Тола, точно говорю, а значит, предатель!
- Из Тола, - кивнул воин. - Меня зовут Саим. А предатель... да, пожалуй, меня можно так назвать.
- Вот!
- Все зависит от того, кто обвиняет меня в этом. Предателем меня назовет Камит и все, кто ему верны.
Он не собирался скрывать о них правду, если этот Эймер - сильный колдун, он распознает ложь, и станет только хуже. К тому же, из-за Камита маги оказались преступниками в собственном доме, вряд ли это добавило им преданности новому императору.
- Так что вы делаете здесь? - осведомился Эймер. - Простите мою бестактность, леди Нара, но если господин Раким погиб, то вы должны быть мертвы.
- Это долгая история, - сдержанно улыбнулась Нара. - Скажем так, я нашла мага, который помог мне задержаться в этом мире.
- И он в Рене?
- Это она, и живет она в Норите.
- Тогда что привело вас в центральную провинцию? - удивился маг.
- Поиск таких, как вы. В этой войне мы выступаем на стороне истинного императора этой страны, Кирина Реи. Мы пришли сюда, чтобы просить вас присоединиться к нему.
Что ж, Нара пошла напрямую, и обвинить ее в этом Саим не мог. Здесь, посреди ночного леса, не было времени для недомолвок и иносказаний. Хотя риск при такой прямоте был пугающе высок: маги могли как помочь им, так и отправить к Камиту.
Им оставалось лишь ждать решения Эймера.
***
А умирать-то страшно оказалось... Жизнь, шальная, неслась-катилась вперед, и казалось, что она не закончится никогда. Сагрику до сих пор не верилось, что так много лет мимо пролетело. Он их и не заметил-то толком! Сколько всего было, а все равно мало, и он вдруг оказался здесь, привязанным к столбу, без единой надежды на спасение.
Но он еще долго протянул по сравнению с остальными. У Сагрика было время, чтобы принять свою участь и смирится с ней, он давно уже знал, что рано или поздно придет его черед умирать. Сюда, на эту поляну, он пришел добровольно. Хотя к столбу его все равно привязали - и правильно сделали, потому что он не был уверен, что в решающий момент у него хватит смелости, что он выдержит любую боль до конца.
Пока другие деревни боялись разбойников и сбежавших от солдат драконов, у их поселения была другая беда. Давно, еще в первые дни войны, по дороге мимо их домов проезжал императорский отряд: несколько всадников, сопровождавших тяжело груженую телегу. Что-то напугало лошадей, началась паника - а утром крестьяне нашли лишь разбитую телегу да обглоданные скелеты людей и животных на земле.
С тех пор в лесу рядом с ними поселилось нечто. Не огромные хищники, как те драконы, а что-то маленькое, невидимое, целая стая, всегда приходящая лишь в темноте. Существа угрожали только одной деревне, дальше не расползались, и императору не было до них дела. Ему, должно быть, казалось, что одно поселение не стоит его внимания, у него других проблем хватало.
А люди умирать начали. Чудовища приходили после заката, пробирались в загоны для скота и дома, оставляли после себя только смерть. Не было охотника, ни в деревне, ни за ее пределами, который справился бы с ними. Бежать оказалось некуда: разрушение поджидало повсюду.
Решение нашлось случайно. В одном доме прощались с умершим стариком, по традиции оставили его тело на ночь в доме. Хищники, пробравшиеся туда, сожрали труп, но живых не тронули, им хватило трапезы на эту охоту.
И люди сами начали подносить им жертвы. Сначала это были мертвецы - только-только преданные земле. Но таких тел было немного, а иссохшие трупы существ не привлекали. Тогда подошел черед стариков. Каждый из них своей жизнью мог купить несколько дней покоя для деревни. Иногда в жертву приносили животных, пойманных в лесу, но их осталось совсем мало. Они, в отличие от людей, сразу же бежали отсюда.
Старики не хотели умирать, но не спорили. У каждого из них были в этой деревне дети, внуки и правнуки, которые были для них важнее собственных жизней. Сагрик знал многих из них, понимал, что и его черед близится.
Он не чувствовал себя старым. Хоть у него и появились уже внуки, его тело не стало немощным, он мог работать и дальше. Он любил свою жизнь! Сагрик, как мог, попытался отсрочить приговор, он до последнего охотился, но так и не поймал в лесу никого крупнее птицы.
Поэтому ему пришлось стать к этому столбу. Он знал, что молодые мужчины деревни ищут способ избавиться от чудовищ. Все они понимали, что жертвоприношения - это путь в пустоту, да еще и позорный. Чтобы деревня выжила, они должны были найти оружие. Но пока все, что они пробовали, ни к чему не приводило, кроме разве что гибели охотников. Они все равно преуспеют, однако Сагрик уже не надеялся застать это.
Наблюдая за темнеющим небом, он старался отвлечься от собственного страха. Думал о родителях, которые встретят его на той стороне. О детях, которые выросли великолепными людьми, и он по праву гордился ими. О внуках, которые стали радостью заката его жизни...
- Дедушка?
Голос Искры прозвучал настолько громко, что Сагрик невольно вздрогнул. Хотя это, конечно же, было лишь его воображение - он думал о любимой внучке, потому и услышал ее. Никакой магии, все предсказуемо.
- Дедушка, где ты?
Голос прозвучал уже громче, ближе. И доносился он не из сознания Сагрика, а из леса, окружавшего жертвенную поляну.
- Искра? - изумленно произнес Сагрик, все еще не веря себе.
Она услышала его, в ее голосе, поначалу смущенном, зазвенела радость.
- Дедушка, ты здесь! Я пришла к тебе!
Секундой позже она и правда появилась перед ним, вынырнула светлым лучиком из темноты леса. Его Искра, его семилетняя светловолосая кроха, ребенок, ради которого он и пошел безропотно на жертву. Он попрощался с ней днем, едва скрыл слезы, сдержался лишь потому, что не хотел расстраивать ее. Он верил, что благодаря ему Искра будет в безопасности.
А вместо этого она стояла здесь, в месте, где скоро должны были появиться твари из иного мира. Она была в белом ночном платье, с распущенными волосами - значит, мать все же уложила ее спать, а потом не уследила, отвлеченная собственным горем. Девочка была напугана своим отчаянным путешествием через лес, она обеими руками прижимала к себе тряпичную куклу, однако уходить не собиралась.
- Что ты делаешь здесь? - прошептал Сагрик. - Беги!
- Нет! - топнула ножкой девочка. - Ты не придешь!
- Искра, милая, это просто игра... Я приду к тебе завтра!
Он не хотел, чтобы их последняя встреча заканчивалась ложью, но иначе не мог. Ему нужно было заставить Искру уйти любым способом, до появления тварей оставались считанные минуты.
Но девочка упрямилась - и этим очень напоминала его.
- Ты не придешь!
- Почему ты так думаешь?
- Никто не пришел! - На светлых глазах Искры уже блестели слезы. - Деда Рокко ушел - и не пришел. Деда Тами ушел - и не пришел. Баба Нимики тоже не пришла! Все, кто ушел к ночи, не пришли! Я не хочу, чтобы ты уходил!
Малышка оказалась сообразительней, чем он ожидал, и сейчас это работало против нее. Сагрик злился на родителей Искры за то, что они не уследили за ребенком, но они ничего не могли исправить, все зависело от него. Внучка, ради которой он отказался от борьбы за жизнь, могла погибнуть вместе с ним.
- Искра иди домой!
- Нет!
- Иди или будешь наказана! - Сагрик повысил голос, надеясь, что это сработает.
Искра, перепуганная им, все-таки расплакалась - но не сдвинулась с места.
- Не хочу! Не хочу без тебя, деда!
Он не знал, что еще сказать ей, сердце разрывалось от страха и жалости. Однако слова больше не были нужны: он услышал треск веток в лесу и то особое шипение, на которое не было способно ни одно из животных этого мира.
Твари приближались.