Много сил и старания медслужба вкладывала в развитие детских учреждений академии. Когда ввели в строй новый двенадцатиэтажный дом на Петровско-Разумовской аллее, нам отдали под детский сад два первых этажа. Это позволило значительно увеличить его пропускную способность. Ежегодно в Кашире, на берегу Оки, стали организовывать пионерский лагерь на двести двести пятьдесят ребятишек. Бессменным его руководителем был преподаватель кафедры физической культуры подполковник Е. А. Орлов.
Благодаря постоянной заботе В. И. Волкова и его заместителя генерала Б. Н. Бабинского военный лагерь благоустраивался, развивался и превратился в образцовый. Владимир Иванович любил говорить: «В академии и стены должны учить слушателей». Он требовал поддержания безукоризненного порядка, чистоты в помещениях и на территории академии. Часто бывая в медицинской службе, помогал ей советами и делом. Он добился (по моему докладу) увеличения штата врачей-специалистов и другого медицинского персонала.
Строгий, требовательный, В. И. Волков вместе с тем был внимателен и заботлив к людям. Запомнился такой случай. Солдат-водитель из автопарка академии совершил случайный наезд на пешехода в городе. Его судили. Из заключения шофер написал генералу письмо, в котором доказывал, что его вина в происшествии была меньше, чем пешехода. Начальник академии занялся этим вопросом, попросил судебные органы пересмотреть дело, и солдат был оправдан.
Лично я многому научился у Владимира Ивановича. Навсегда сохраню о нем самые теплые воспоминания.
Для меня чрезвычайно важным обстоятельством являлось то, что Военно-воздушная академия имени Н. Е. Жуковского на заре своего развития сыграла не последнюю роль в становлении медицинского обеспечения советской авиации. Врачи, проводя систематическое наблюдение за учебно-боевой подготовкой, питанием и отдыхом летного состава, тщательно и всесторонне изучая все причины аварий и катастроф, пришли к выводу: состояние быта летного состава имеет существенное значение для увеличения или уменьшения аварийности. Они также разрабатывали вопросы организации отдыха и питания летчиков, исследовали проблему влияния полета на психофизиологические функции человека.
Усилиями врачей были обоснованы первые нормы питания летного состава, с которыми ознакомился В. И. Ленин. При его личном участии в 1920 году был издан приказ РВС, узаконивший их. В 1921 году на основании ходатайства врачебной комиссии появился приказ РВС о ежегодном двухмесячном отпуске для летного состава. Та же комиссия способствовала принятию Совнаркомом РСФСР постановления, по которому с 1 октября 1922 года для 2000 летчиков вводилась дополнительная денежная компенсация.
Эти мероприятия сразу сказались на повышении качества подготовки летного состава и резком снижении аварийности в ВВС.
В июле 1920 года был издан приказ начальника Главвоенвоздухфлота, которым определялся порядок отбора людей в летные школы по медицинским показателям и создавалась специальная медицинская комиссия. Врачебное освидетельствование всего летного состава ВВС, которое предлагал С. Е. Минц, тогда провести не удалось.
В 1920–1921 годах тот же С. Е. Минц организовал на базе Московской авиационной школы психофизиологическую лабораторию — первый научный центр авиационной медицины. В 1924 году на Центральном аэродроме им. М. В. Фрунзе из нее выросла Центральная психофизиологическая лаборатория ВВС. Вскоре подобные лаборатории были организованы в ряде военных округов. Задачи их сформулировал врач Н. М. Добротворский, работавший вместе с Минцем. Они состояли в следующем:
1) изучение физического и психофизиологического состояния летного состава и наблюдение за его здоровьем;
2) отбор по физическим и психофизиологическим данным поступающих кандидатов;
3) изучение труда в авиации и его влияния на организм.
С. Е. Минц и Н. М. Добротворский были первыми научными работниками Центральной лаборатории. Минц занимался изучением аварийности в авиации и разработкой мероприятий по ее предупреждению. Добротворский основное внимание уделял гигиене рабочего места летчика, вопросам энергозатрат летного состава во время полетов в зависимости от типа самолета и нормирования работы.
Центральная психофизиологическая лаборатория была реорганизована в авиационный сектор Научно-исследовательского испытательного санитарного института Красной Армии, а он, в свою очередь, в 1935 году — в Институт авиационной медицины имени И. П. Павлова.
Зная об этой славной странице истории академии, я решил продолжить традиции ее медслужбы и наряду с выполнением прямых обязанностей заняться научно-исследовательской работой. Мне казалось важным осмыслить и обобщить опыт медицинского обеспечения Военно-Воздушных Сил в годы Великой Отечественной войны.
В библиотеке академии по истории развития авиации и о Великой Отечественной войне имелась обширная литература. Материалы, связанные с медицинским обеспечением ВВС, я черпал в медицинском управлении Военно-Воздушных Сил (оно было организовано после войны и просуществовало до 1953 года), в Военно-медицинском музее Ленинграда, куда меня несколько раз отпускал генерал Волков, в сохранившихся записных книжках, в беседах и переписке с бывшими фронтовиками — руководящими медицинскими работниками ВВС.
А. Д. Вайнштейн теперь возглавлял медицинскую службу Московского округа ПВО. П. К. Быков занимал должность старшего инспектора медслужбы ВВС. Я неоднократно встречался с ними. Любезно предоставили в мое распоряжение некоторые свои работы генералы Мой труд потребовал ряда лет. В 1952 году мне была присвоена ученая степень кандидата медицинских наук. В 1955 году в издании академии под редакцией А. П. Попова моя кандидатская диссертация вышла отдельной книжкой.
Одиннадцать лет работы в академии имени Н. Е. Жуковского дали многое. Однажды я был озадачен приглашением в Главное военно-медицинское управление к полковнику медицинской службы Н. С. Аландарову. Его отдел руководил медицинским обеспечением ВВС, хотя в Главном штабе ВВС был флагманский врач Военно-Воздушных Сил и небольшой инспекторский аппарат. Существовала какая-то двойственность в руководстве.
Сначала Аландаров говорил со мной на отвлеченные темы. А потом вдруг сказал: «С вами хочет познакомиться генерал-лейтенант Столыпин».
Начальник Главного военно-медицинского управления Советской Армии, усадив меня, задал несколько вопросов о моей службе в академии. Затем, как бы между прочим, спросил: «Что больше всего утомляет летчиков во время полетов?» Я ответил, что, по моим наблюдениям, ничто так не утомляет их, как длительное нахождение на аэродроме в состоянии полной готовности, как ожидание очередного вылета. «Пожалуй, вы правы, — согласился генерал. Нервно-эмоциональное напряжение в такой момент велико, особенно если плановая таблица составлена не совсем продуманно», — и Столыпин поинтересовался калорийностью летного пайка и фактическими энерготратами летчиков. Высказал обеспокоенность тем, что у некоторых из них нередко появляется избыточный вес, что отрицательно влияет на сердечно-сосудистую систему. «Как избежать этого неблагоприятного явления?» — задал он мне вопрос.
Я объяснил, что одна из особенностей летного труда — недостаточная подвижность, гиподинамия. В ожидании вылета летчик сидит. На аэродром и обратно его везут на автомашине. Последнее, разумеется, правильно: необходимо сохранить его силы. Но если к этому добавить излишне высокую калорийность питания — все взятое в комплексе и создает предпосылки для появления избыточного веса. Меры профилактики, сделал я вывод, вижу только в одном: в увеличении подвижности летчика. Главный путь для решения такой задачи — систематическая и целенаправленная физическая подготовка. Она должна занимать достойное место в учебно-боевых планах. По опыту войны знаю, что в ряде воздушных армий, где командиры понимали значение физической подготовки, летчики занимались физкультурой даже после боевых вылетов. Волейбол, баскетбол, городки, а зимой — лыжи снимали нервно-эмоциональное напряжение у авиаторов, укрепляли их физически. В мирное время тем более необходимо уделять физ-подготовке должное внимание.