А есть ли у школы хоть какие-то плюсы? – уже вполне серьёзно спросил себя Заломов и обнаружил, что драгановский вариантик не так уж плох. Во-первых, преподавание в школе не потребует больших усилий, и, значит, у него останется время на чтение научной литературы. А во-вторых, школьный материал всегда касается крупных, фундаментальных проблем, что заставит постоянно думать о масштабных вещах. Так что после года размышлений и вдумчивого чтения он сможет наконец найти конкретную цель для своего исследования – цель высокую, но достижимую. И тогда почему бы снова не попробовать попасть в Институт и приступить к экспериментальной проверке уже собственных идей и гипотез? Конечно, грубый и властный руководитель может помешать, так значит, надо выбрать мягкого и либерального и расположить его к себе искренностью, скромностью, трудолюбием и преданностью науке.
И тут Заломов почувствовал, что тяжкий гнёт мрачных мыслей отпускает его. «Ну, слава Богу! Период неопределённости завершился! – воскликнул его внутренний голос. – И какое счастье, что ты, наконец-то, избавился от Драганова! Теперь ты свободен. У тебя ещё осталось время. Ты ещё успеешь сделать своё великое открытие!»
Заломов нашёл Анну в библиотеке. Едва взглянув на него, она поняла – случилось что-то серьёзное. Они вышли в холл и расположились на диванчике под сенью великолепной монстеры.
– Анечка, поздравь, меня выгнали с работы, – весело начал Заломов. – Шеф выгнал, но я не склонен делать из этого трагедию. Пожалуй, даже лучше быть от Драганова подальше, когда он начнёт кормить мышей нашей краской из хозмага.
– Такого поворота следовало ожидать, – пытаясь бодриться, ответила Анна. – Ну и славненько! Переходи в лабораторию Кедрина, будем вместе разгадывать Си-парадокс или оценивать скорость порчи генов в отсутствии отбора.
– Увы, всё не так-то просто. Драганов предупредил меня, что он не допустит усиления Кедрина.
– Ну, тогда попробуй устроиться у Пивоварова.
– И заниматься пивоваровской чушью? Я не хочу тратить свои лучшие годы на опровержение прописных истин. К тому же Марат Иваныч в хороших отношениях с Драгановым, так что туда меня тоже не возьмут.
Повисла долгая пауза.
– Хорошо, давай, поищем работу в Томске. Университет там в целом неплохой, и с жильём проблем не будет, – предложила Анна.
– Ну, нет, Томск – это уже провинция.
– Про Дальний Восток, я даже не спрашиваю, так что же остаётся?
– Драганов направляет меня в любую, по моему выбору, школу Городка или Города.
– И ты согласился? – испугалась Анны.
– Дорогая Анечка, кажется, у нас наклёвывается рокировка. Ты будешь работать в Институте, а я попробую устроиться учителем биологии на твоё место.
– Господи, Влад, ты решил стать учителем!? При твоих-то знаниях и способностях!
– А разве учителю не нужны те же качества?
После этих невинных слов тон Анны резко переменился.
– Несчастный Влад! – возмутилась она. – Почему ты не борешься за своё законное право работать в Институте? Ты совершенно не представляешь, что такое быть учителем в школе, даже такой продвинутой.
– Анечка, ничего страшного пока не случилось. Ведь мы по-прежнему будем вместе, и будем вместе планировать и обсуждать твои исследования.
Ответом был нервный смех Анны.
– Влад, прости меня, конечно, но где гарантия, что через пару-тройку месяцев ты не заявишь, что и учителем быть не хочешь или не можешь? Где гарантия, что ты не войдёшь в конфликт с дирекцией школы в вопросах правильного, с твоей точки зрения, преподавания? И чем тогда ты займёшься? Поедешь куда-нибудь к чёрту на рога, в какую-нибудь тьмутаракань да ещё и меня за собой потащишь?
Заломов смотрел на искажённое гневом лицо своей Афродиты и молчал. Удивление и непонимание сковали ему язык. Увидев его реакцию, Анна попыталась подавить своё раздражение, но это у неё плохо получилось:
– Эх, Влад, а я-то думала, что мы будем работать вместе в единой связке. Конечно, я видела лидером тебя, но и я, поверь, способна на многое. Мне казалось… нет, я была уверена на все сто, что вместе мы сможем решить любую задачу, преодолеть любое препятствие, – глаза Анны наполнились слезами. – А теперь вижу, что ошибалась. Увы, снова ошиблась. Размечталась старая дура! Господи, когда же, наконец, я научусь разбираться в мужиках!? Скажу тебе честно, Влад, сейчас я сильно сомневаюсь, стоит ли нам жениться.