========== Часть 1 ==========
Иван Воскресенский искренне верил в удачу и волю случая, поэтому все свои проблемы старался спихивать именно на них, даже не задумываясь о других вариантах. Иван оказался от природы неуклюж и жутко неудачлив: он мог зацепиться за собственную ногу посреди улицы и упасть лицом в грудь какой-то тучной женщины; его чаще других окатывал из лужи проезжающий автобус, птицы гадили на пиджак, соль рассыпалась в любых ситуациях, а язык путался прямо перед какой-то важной речью. Он не хотел мириться с некоторыми аспектами собственной жизни, но делать ничего не считал нужным, так как его собственная судьба была ему, увы, не подвластна.
Иван жил с дедом, учился в самой плохой школе в их городе и хотел казаться лучше, чем был на самом деле.
В один день из самых типичных дней, Иван пришел домой и неожиданно понял, что входная дверь совершенно отказывалась открываться. Он тут же, по старой привычке, подобрал несколько причин этой проблемы:
Он вполне мог утром взять ключи от кладовки — они были до безобразия похожи. Иван внимательно посмотрел на ключи в руке — те были, безусловно, от квартиры, а не от какой-то кладовки. Еще Иван предположил, что не той стороной вставлял резьбу. Поэтому он вздохнул-выдохнул, перевернул ключ и вновь его вставил. Замок щелкнул. Иван Воскресенский улыбнулся с огромным облегчением — дед не поменял замки.
Не то что Иван был большим параноиком, но дед страдал старческим маразмом и имел привычку забывать, что Ленинград переименовали в Петербург, а внуку уже шестнадцать, а не шесть. Так же он мог просто выкинуть из головы факт своего совместного жительства с кем-то помимо старой визгливый канарейки.
Иван всю жизнь волновался без причины, поэтому всегда переписывал номера диспетчера лифта, если шел к кому-то в гости в незнакомый дом. Так же он часто проверял шнуровку на своих любимых кроссовках, чтобы случайно не упасть на глазах у множества людей. В прямом и переносном смыслах.
Зайдя в квартиру, Иван в первую очередь разулся, снял куртку и шапку, помыл руки, а после пошел на кухню готовить ужин. Дед ел только варенную и мягкую еду, так как потерял большую часть зубов еще к сорока годам. Иван не сильно любил деда, но пожелания и предпочтения принимал к сведению и иногда мог состряпать что-то типа пюре с котлетами на пару.
— Купи мне сигарет! — гаркнул дед из другой комнаты, отчего Иван дернулся и порезал палец.
— Ты не куришь уже десять лет! — крикнул он в ответ, стараясь наспех приклеить пластырь. Не получилось — клейкая полоска слиплась вдвое и стала совершенно не пригодна к использованию. Больше пластырей не было, поэтому Иван сунул палец в рот, чтобы остановить кровь.
— Поди к черту!.. Тащи свой зад сюда и возьми деньги.
— Так куда мне идти? — насмешливо спросил Иван, включая воду и промывая руку. Куда делся бинт или хотя бы марля?.. Он получал такие пустяковые ранки чуть ли не через день, но все равно никогда не мог потратить кусочек своего времени и сложить предметы первой помощи на видное место.
На самом деле Иван хотел быть более мягким и добрым, но как-то не очень получалось. Или конкретней, получалось только со знакомыми и то через раз, а с дедом у них были слишком натянутые отношения.
Иван взял у деда деньги, хотя точно помнил, что прятал их от него. Он не был жаден, просто дед мог купить много всякой дряни, забыть об этом и накупить всякой дряни во второй раз.
В подъезде Иван запнулся о порожек и беззвучно возмутился. После чуть не зацепился за ножку лавочки.
…Все-таки, стоило разговаривать с дедом более мягко, уважительно, а не так, на отцепись. Он часто делал или говорил что-то, а потом жалел об этом с пламенной ненавистью к себе.
Мимо него проходили десятки людей и почти каждого он хотел попросить купить сигарет, но останавливал себя. Нет, Иван не считал себя робким, просто не особо уважал сигареты и курение, а в таком преклонном возрасте вообще считал дорогим самоубийством.
— Постойте, — остановил он девушку ниже него, худую, кудрявую. На вид ей было около двадцати. — Купите мне сигарет, — обворожительно улыбнулся он той улыбкой, которую тренировал перед зеркалом. Ивана, увы, природа обделила умением улыбаться красиво, поэтому со временем он научился этому сам. А еще он долго и кропотливо подавлял в себе привычку заикаться и давиться словами при разговоре с людьми.
— Тебе? — недоуменно спросила его кудрявая незнакомка. Иван увидел, что в ее волосах запутались сухие листья. Сначала он хотел сказать об этом, но потом передумал. — Зачем ты куришь? — протянула она, поставив свои огромные пакеты с покупками на лавочку, где сидел Иван. — На упаковках написано, я читала, что курение вызывает рак легких.
— На самом деле моему деду, он попросил и забыл, что мне еще не продают… Ему, думаю, уже все равно на эти предупреждения на пачке, — ответил Иван, стараясь выглядеть спокойно и убедительно. Как же хотелось описать ситуацию с маразмом и склерозом деда во всех подробностях и красках, но он вовремя одернул себя. Как одергивал каждый раз при порыве излить кому-то душу.
— Ладно, если деду. Мы распоряжаемся своей жизнью, как нам угодно, — вдруг согласилась она. — Только ты донесешь мои сумки до дома, — она хмыкнула, взяла деньги и пошла к ларьку. Купила «Кент».
— Лучше бы «Мальборо», — с досадой вздохнул он.
— Ты же не просил, — справедливо заметила она, а Иван опять мысленно упрекнул себя в невнимательности. Он подхватил ее сумки, в которых неожиданно оказалась куча всякой дребедени: пакет земли для комнатных растений, пластмассовые горшочки и черная краска, в тон волосам незнакомки.
— Я хочу посадить дома много-много цветов, — заметив его удивление, сказала она. Иван вот-вот хотел спросить об этом. Удивительно. — Самых разных, может даже плодовое дерево в большом вазоне… Правда, я еще не придумала, какое. А еще у меня возле дома растет вишня-дичка. Представляешь, за ней совершенно никто не ухаживал! — она посмотрела на него в упор, будто стараясь прочитать что-то в выражении лица или взгляде. У нее самой были глаза травянисто-зеленого цвета. Иван ничего не ответил. Они прошли молча еще две улицы.
Он все хотел заговорить с ней, но что-то его одергивало, останавливая, не давая и рта открыть. Не то что он был трусом, рохлей или параноиком, просто Иван Воскресенский жутко любил оправдываться. Еще он питал тягу к частым повторениям и чувствовал извращенную радость, попадая в передряги. Если коротко, Иван не мог разобраться в себе.
***
Деду полюбился «Кент», но по своей натуре он возмущался, закуривая так называемые «бабские сигареты». Иван же ругался и отправлял деда на балкон, чтобы квартира не прованивалась дымом.