— Куда ставить обувь? — спросил Иван. Он наследил у порога, забыв вытереть ноги, поэтому почувствовал себя как-то глупо и неуютно. Как всегда. Эти эмоции стали ему почти родными.
— Сюда, — ответила Варвара, а он только сейчас заметил, насколько крошечная у нее оказалась стопа. Как у ребенка. — В магазине мне говорили пойти в детский отдел, но я не поняла почему. Или это они так пошутили? — Варвара пристально на него посмотрела и вдруг спросила: — Вань, а хочешь, я померю?
Еще никто не мерил обувь, чтобы показать Ивану и спросить его мнение. Ему стало очень приятно.
Варвара надела белые лодочки, закружилась в них по гостиной, заставленной комнатными цветами. Подол ее платья-сарафана то поднимался, то опадал рывками, отчего создавалась иллюзия какого-то невероятного танца.
После на ее ногах оказались темно-зеленые туфли на каблуках. Варвара призналась, что совершенно не понимала как на них ходить. Иван сделал вывод — она вообще мало что знала, не много умела, но чем-то цепляла его — своей искренностью, легкостью.
Ей нравилось рассказывать ему незначительные мелочи о том, как ей искали нужный размер и примеряли множество пар босоножек, балеток, ботинок, туфлей и лодочек пока не нашли подходящие.
Через какое-то время, попив чаю, Иван понял, что пора бы валить домой — кормить деда и его визгливую канарейку, писать реферат по биологии и гладить рубашку на завтра. Варвара понравилась ему, у нее дома он чувствовал себя поразительно спокойно. Иван предложил ей созвониться.
— У меня нет телефона, — призналась Варвара, очень расстроившись. — Вообще, зачем он? Если я захочу с кем-то поговорить, я просто приду в гости.
— Ты что, жила в глухой деревне? — раздосадовано спросил Иван.
— Ну… Да, — Варвара кивнула своим словам, а ее личико сделалось очень грустным.
Что делать в такой ситуации Иван не представлял.
— Ты можешь прийти в любое время, я буду рада тебе.
— Почему ты не снимешь кепку? — вдруг спросил Иван. Он сомневался — ему не хотелось ее обнадеживать скорой встречей. Скажет он, что придет, а дед, например, словит инфаркт, забудет где он, не покормит вовремя канарейку или впустит в квартиру вора — и что дальше? Иван считал своим долгом отвечать за сказанные слова и не забирать назад данные обещания.
— Эт… — она замялась. — Я могу снять, если ты хочешь. Только не удивляйся.
— Хорошо-хорошо, — пробурчал Иван. Не так страшно что-то пообещать — Варвара делала очень вкусный травяной чай. Ему еще никто не готовил чай… Если даже у него не получится что-то, Варвара никуда не убежит и не денется.
Ее волосы у самых корней были болотно-зеленого цвета. Он еще не видел такой интересной покраски.
— Это не краска, — сказала Варвара, предугадав его вопрос. — Это мои волосы. Мне их жалко опять подкрашивать в черный… Знаешь, я думала, что будет хорошо, но мне совершенно не идет!
— Погоди, — опешил Иван. — Почему зеленый цвет? Даже не зеленый, а какой-то… Грязноватый.
— Он не грязноватый, а натуральный, — будто обиделась Варвара. — Очень красиво выглядит. Хотя как я тебе покажу — все закрасила, — она с сожалением вздохнула. — Только корни остались.
— У тебя не может быть натуральный цвет зеленый, — грубо сказал Иван, чувствуя, как его разыгрывают. Это он не любил почти так же, как чувство неловкости.
— Всегда был, может, — упрямо сказала Варвара, а ее глаза стали лазурно голубыми, как самое чистое озеро. Или небо после дождя. — Всю жизнь жила, и был.
Иван проморгался. Наваждение не прошло.
— Ты не человек? — ошалело спросил он, а Варвара неожиданно ойкнула.
— Я даже не знаю, как объяснить… — она взволнованно вздохнула, а ее волосы на секунду взметнулись вверх, как от ветра, но тут же опали. — Так заметно, да? Но у людей столько своих странностей, я замечала, что я на их фоне иногда даже теряюсь. Представляешь, я!
Иван представлял нежить немного в другой ипостаси. Совершенно в другой. Он никогда не думал, что будет пить с ней чай и тащить ее сумки до дома, но все это казалось так по-человечески, что совершенно не вязалось друг с другом
— Я кажется понимаю, кто ты…
— Ты угадал, — опять согласилась Варвара, даже не дослушав. Иван предположил, что Варвара была лесной мавкой, и оказался прав. — Ты наблюдательный.
— Нет, мне сложно в это поверить, но все же… Ты слишком беспечна.
— Я всегда была такой, — сказала она с легкой улыбкой на губах. — И да, Вань, заходи как-то, поболтаем…
Иван согласился с ней, поблагодарил за чай и собрался уходить.
Он схватил свой пакет с продуктами и выскочил за дверь, бегом спустился по лестнице и чуть не упал. У него дрожали руки. Иван дошел-долетел до дома в кошмарном состоянии неверия. Одновременно ему было тепло на душе, так хорошо, что все проблемы казались просто выдумками, но так же он чувствовал себя обманутым — какие, блин, лесные мавки? Но глаза, волосы, странные разговоры…
Дед был дома, курил свой «Кент» и даже покормил канарейку.
— Где был, напастье? — миролюбиво спросил он. Иван с облегчением выдохнул — в этот вечер дед словил просветление.
— В гостях, — коротко ответил.
— Бутерброды будешь? Я сделал, — гордо сказал дед и указал на огромную тарелку.
— Ты потратил весь хлеб, сыр и колбасу? — Иван чуть не схватился за голову.
— Ты хлеб еще купил, — спокойно ответил дед. — Успокойся, внучок, мне было скучно.
Остаток вечера Иван давился вкусными бутербродами, запивая черным чаем и думал о Варваре. Он досадливо вздохнул — реферат и глаженная рубашка сегодня были точно в пролете.
На следующий день сразу после школы он снова пошел к ней в гости. Ему просто был необходим ее горячий чай, как спасение от очередного неудачливого дня. Иван стоял под подъездом как придурошный, забыв номер ее двери. Его съедало чувство стыда и растерянности — Иван не мог поверить ей, но она так ревностно доказывала свою правоту, что заставила его засомневаться.
Спустя десять минут он проскочил с каким-то соседом.
— Привет! — Варвара светилась от счастья.
Еще она сказала, что от неумения плохо смыла цвет, поэтому зеленые волосы стали на пару тонов темнее натуральных, а в некоторых местах так вообще остались черные пряди.
— Зачем ты красилась? — спросил Иван, проходя на кухню, где Варвара наливала чай.
— Я думала, что это слишком необычно и меня… Вычислят, что ли? — она неуверенно хихикнула. — Я вообще мало чего понимала и сейчас не многим больше.
— А зачем тогда смыла краску? — хмыкнул он, помешывая чай крошечной чайной ложечкой и пересчитывая лепестки заварки.