Миссис Холл почти без чувств повисла на руках у мужа. Мистеру Холлу с величайшим трудом удалось при помощи Милли, которая успела проснуться от крика и шума, снести ее вниз и дать ей укрепляющих капель.
– Это духи, – сказала миссис Холл, придя наконец в себя. – Я знаю, это духи. Я читала про них в газетах. Столы и стулья начинают прыгать и танцевать…
– Выпей еще немножко, Дженни, – прервал ее Холл. – Это подкрепит тебя.
– Запри дверь, – сказала миссис Холл. – Смотри не впускай его больше. Я все время подозревала… Как это я не догадалась! Глаз не видно, голова забинтована, и в церковь по воскресеньям не ходит. А сколько бутылок!.. На что порядочному человеку столько бутылок? Он напустил духов в мебель… Моя милая старая мебель! В этом самом кресле любила сидеть моя дорогая матушка, когда я была еще маленькой девочкой. И подумать только, оно поднялось теперь против меня…
– Выпей еще капель, Дженни, – сказал Холл, – у тебя нервы совсем расстроены.
Было уже пять часов, лучи утреннего солнца заливали улицу. Супруги послали Милли разбудить мистера Сэнди Уоджерса, кузнеца, который жил напротив.
– Хозяин вам кланяется, – сказала ему Милли. – И у нас что-то стряслось с мебелью. Может, вы зайдете и поглядите?
Мистер Уоджерс был человек весьма сведущий и смышленый. Он отнесся к рассказу Милли серьезно.
– Это колдовство, головой ручаюсь, – сказал он. – Такому постояльцу только копыт не хватает.
Он пришел, сильно озабоченный. Мистер и миссис Холл хотели было подняться с ним наверх, но он, по-видимому, с этим не спешил. Он предпочитал продолжать разговор в коридоре. Из табачной лавки Хакстерса вышел приказчик и стал открывать ставни. Его пригласили принять участие в обсуждении случившегося. За ним через несколько минут подошел, конечно, сам мистер Хакстерс. Англосаксонский парламентский дух проявился здесь полностью: говорили много, но за дело не принимались.
– Установим сначала факты, – настаивал мистер Сэнди Уоджерс. – Обсудим, вполне ли будет правильно с нашей стороны взломать дверь в его комнату? Запертую дверь всегда можно взломать, но раз дверь взломана, ее не сделаешь невзломанной.
Но вдруг, ко всеобщему удивлению, дверь комнаты постояльца открылась сама, и, взглянув наверх, они увидели закутанную фигуру незнакомца, спускавшегося по лестнице и пристально смотревшего на них зловещим взором сквозь свои темно-синие очки. Медленно, деревянной походкой, он спустился с лестницы, прошел по коридору и остановился.
– Смотрите, – сказал он, вытянув палец в перчатке.
Взглянув в указанном направлении, они увидели у самой двери погреба бутылку с сарсапарелью. А незнакомец вошел в гостиную и неожиданно быстро, со злостью захлопнул дверь перед самым их носом.
Никто не произнес ни слова, пока не замер стук захлопнутой двери. Все молча переглядывались.
– Признаюсь, это уже верх… – начал мистер Уоджерс и не докончил фразы. – Я бы на вашем месте пошел и спросил его, что все это значит, – сказал Уоджерс Холлу. – Я потребовал бы объяснения.
Понадобилось некоторое время, чтобы убедить хозяина решиться на это. Наконец он постучался в дверь, открыл ее и начал:
– Простите…
– Убирайтесь к черту! – крикнул в бешенстве незнакомец. – Затворите дверь!
На этом объяснение и закончилось.
Глава VII
Разоблачение незнакомца
Незнакомец вошел в гостиную около половины шестого утра и оставался там приблизительно до полудня; шторы в комнате были спущены, дверь заперта, и после неудачи, постигшей Холла, никто не решался войти туда.
Все это время незнакомец, очевидно, ничего не ел. Три раза он звонил, причем в третий раз долго и сердито, но никто не отозвался.
– Ладно, я ему покажу «убирайтесь к черту», – ворчала про себя миссис Холл.
Слух о ночном происшествии в доме викария уже успел распространиться, и между обоими событиями усматривали некую связь. Холл в сопровождении Уоджерса отправился к судье мистеру Шэклфорсу, чтобы с ним посоветоваться. Наверх подняться никто не решался. Чем занимался все это время незнакомец, неизвестно. Иногда он нетерпеливо шагал из угла в угол, два раза из его комнаты доносились ругательства, шуршание разрываемой бумаги и звон разбиваемых бутылок.
Кучка испуганных, но сгоравших от любопытства людей все росла. Пришла миссис Хакстерс. Подошли несколько бойких молодых парней, вырядившихся по случаю праздника в черные пиджаки и галстуки из белого пике; они стали задавать нелепые вопросы. Арчи Харкер оказался смелее всех: он пошел во двор и постарался заглянуть под опущенную штору. Разглядеть он не мог ничего, но дал понять, что видит, и еще кое-кто из айпингского молодого поколения присоединился к нему.