«Э, будь, что будет!» — решает Анна, направляя коня между скалами, лежащими сторожевыми львами при слиянии двух рек. Под копытами его поднялся фонтан брызг.
Преследователи остановились, и Анна услышала их крики:
— Куда, куда чертова баба?
Справа мелькнула в полынье прозрачная вода, а в следующее мгновение Васька выскочил на берег. Красногвардейцы выстрелами отогнали преследователей. Васька несколькими прыжками взял кручу и, качнувшись из стороны в сторону, рухнул.
В исполкоме Совета обсуждался вопрос об усилении обороны города. В то время на местах все военные вопросы решались большинством голосов. Томина это коробило, но скрепя сердце он слушал эту разноголосицу.
Заседание окончилось, все разошлись по своим делам, в кабинете остались трое.
— Вот что, товарищи! — заговорил Томин. — Решение, которое сейчас приняли, пусть остается для будущих историков. Нельзя распылять артиллерию по всем участкам обороны. — На плане города он поставил точку северо-западнее вокзала, продолжил: — Все орудия установим здесь, на господствующей высоте, отсюда, в случае необходимости, мы можем поддержать огнем любой сектор обороны. Здесь же расположим и наши главные силы — 17-й Сибирский стрелковый полк, коммунистический отряд, взвод кавалерии. С остальных направлений город прикроем красногвардейским и мусульманским отрядами и рабочей дружиной.
— Но решение уже принято, и мы не можем его не выполнить.
— Решение, решение!.. Не бумага воюет, а люди!..
— Почему же вы на заседании не сказали об этом? — спросил Абрамов.
— Потому, что такие вопросы голосованием не решаются.
Дверь распахнулась и два красногвардейца ввели белоказака. Парламентер вручил Светову пакет.
Прочитав ультиматум, председатель исполкома передал бумагу Томину.
«Требую немедленного роспуска Совета и частей гарнизона, все оружие и боеприпасы сдать. Атаман Оренбургского казачьего войска, командующий Оренбургским военным округом полковник Дутов».
— Что ж, — рассмеявшись, проговорил Томин, — пускай уж «его высокоблагородие» пожалует сам для такой работы.
— Так и передай Дутову, — сказал председатель укома.
Парламентера увели. В комнате минуту стояла тишина. Первым нарушил молчание Томин.
— Болтаем, а противник нам уже ультиматум предъявил. Решайте, или принимаете мой план, или снимаю с себя ответственность за оборону города и складываю полномочия.
— Не горячись, не горячись! Слишком горячий, — дружелюбно проговорил Светов. — Так и быть, вместе будем ответ держать перед революцией.
Дел у Томина каждый день сверх головы, этот оказался особенно загруженным.
С исполкома он поспешил к начальнику продовольственного снабжения. Большая комната завалена буханками хлеба, банками консервов, колбасой, мясом, мешками с сахаром и солью. Оставался маленький проход к столу, за которым, углубившись в бумаги, сидит Виктор Русяев.
— Ну как, Виктор, дела идут? — с порога спросил Томин и пожал большую руку товарища.
— Смотрите сколько! — глуховато пробасил Русяев, показывая на продукты.
— Добро, — похвалил Томин. — Нам с тобой этого надолго хватило бы, но у нас сотни, скоро будут тысячи. Потребуется много продовольствия, очень много! Лишнего не будет. «Лишнее» можем в Питер, в Москву отправить. Поэтому надо, чтобы тебе не булками носили, а возами везли, обозами. Конфискуй у буржуев самые лучшие склады, возьми на учет все имеющиеся в городе запасы, организуй охрану, бережно расходуй.
— На учет взяты все пекарни, мельницы, скотобойни.
— Вот это правильно. Входишь в курс дела, молодец.
До наступления темноты Николаю Дмитриевичу хотелось побывать у бывших военнопленных мадьяр, австрийцев, немцев. Но они пришли в штаб сами. Их командир доложил, что все, как один, вступают в Красную Армию.
— Спасибо, дорогие товарищи, — растроганно заговорил Томин. — Советская власть никогда не забудет вашей братской помощи. Но все ли вы крепко подумали, прежде, чем решиться на это. Предстоят жестокие бои, а у вас на родине остались семьи. Подумайте. Время еще есть, не поздно отказаться.
Командир повернулся к строю лицом. Подняв над головой сжатый кулак, выкрикнул:
— Все за Советскую власть?!
— Все, все, все! — единым дыханием ответили бойцы. — Да здравствует Советская власть! Ленину — ура-а-а-а, ур-а-а-а!
— Поздравляю вас, товарищи, с организацией интернационального батальона, желаю успеха.