За Троицкий отряд главком был спокоен.
…Сражение развернулось на трех участках — Зилим, Ирныкши и Бердина Поляна. Каждый участок был решающим, главным.
12 дней не прекращалась ружейная и пулеметная стрельба, уханье пушек, лязг кавалерийских клинков. Огромными кострами горели села.
До темноты шел жаркий бой на берегу Белой. Уверившись в том, что партизанская армия здесь наносит главный удар с намерением захватить Уфу, командование белых срочно перебросило свои части с других участков «внутреннего фронта». Чтобы не разуверить противника, Томину пришлось, как на шахматной доске, маневрировать частями и подразделениями, создавая видимость скопления сил именно на этом участке.
Понаделали трещоток, и лавиной трещоточного огня приводили врага в трепет. Орудия часто меняли огневые позиции, экономя снаряды, стреляли редко, но непременно двумя снарядами за одну наводку: это в глазах неприятеля удваивало число стволов.
Взвод мусульман и несколько человек из 17-го Уральского полка были отрезаны белыми в пересохшей старице небольшой речушки. Впереди — враги, позади — открытая полоска земли, каждый дюйм которой взят на прицел, по бокам непроходимая топь. Нет никакой возможности сообщить своим.
Мины и шрапнель измочалили впереди кусты, обработали землю, словно под посев. Тихо сползает к горизонту солнце. Закаркало воронье. Русло пересохшей реки покрыто трупами.
— Ахмет, — тяжело глотая воздух, зовет Трофим Верзилин.
— Передай Николаю Дмитриевичу, что я вину свою перед революцией искупил.
Верзилин ранен в грудь, осколки перебили руки и ноги. Дышать все труднее, мучает жажда.
Нуриев прикладывает к губам пулеметчика мокрую землю, стараясь хоть чем-нибудь облегчить смертельную жажду товарища.
— А еще… останешься живой, на-пи-ши же-не в Си-би…
К раненому подползла Наташа. Ее лицо в крови и поту, рукав гимнастерки распорот, на обнаженном плече ссадина.
Наташа взяла руку бойца, безнадежно покачала головой.
Ахмет осторожно опустил на землю безжизненную голову пулеметчика. Взял винтовку убитого красноармейца, лег и начал стрелять. Выстрел, второй, и магазин опустел.
Тем временем Фомич разобрал пулемет, замок закинул в топь, а ствол зарыл.
— Беги, доченька, может, проберешься каким чудом, беги, — отечески погладив девушку по волосам, проговорил Фомич.
— Назад, дедуся, нет хода…
Наташа не успела досказать, удар прикладом по голове лишил Фомича сознания. Наташе и Ахмету скрутили руки.
У обрывистого берега Белой стоит деревня, искалеченная бурями сосна, толстый сухой сук торчит обрубком руки над рекою.
Ахмет сидит, покачиваясь. Рядом стоит Наташа. Ее руки прикручены веревкой к бокам, гимнастерка изорвана.
Кругом хохочут, издеваются враги.
— Попалась, собачья морда! — выкрикнул кто-то.
— В реку его, свинячье ухо! — требуют другие.
— А эту красотку нам, разговеться, — просят третьи, облизывая губы и дружно гогоча.
Подскакал на взмыленном коне Полубаринов.
— Вот, вашеблагородие, двух приволокли, — доложил Гибин-старший, — что прикажете делать?
— О, сюрприз! Племянница Луки Платоныча?! Приятная встреча, — с гнусной, похотливой улыбкой проговорил Полубаринов, протягивая задрожавшую руку к смуглой груди девушки.
Наташа отшатнулась и плюнула офицеру в лицо.
— О, нет! — прохрипел Полубаринов. — Дешево решила отделаться. Не выйдет! В штаб ее, — вытирая лицо, приказал офицер.
Потом носком сапога приподнял голову Ахмета.
— Шайтан! Мала был — предавал, большой стал — убивал.
— Этого — на сук! — распорядился предатель.
Казаки схватили Нуриева за ноги и поволокли к дереву.
— Что вы делаете, бандиты! — громко вскрикнула Наташа, рванулась и упала, потеряв сознание.
Когда Наташа открыла глаза, ей показалось, что все, что она видит, происходит во сне. К ней галопом мчатся разинцы. Впереди Томин.
Пришпорив коня, Томин нагнал Полубаринова и, словно ком глины на кавалерийских учениях, одним ударом шашки развалил голову предателя.
В погоне за белоказаками сотня проскакала мимо, а Павел кубарем свалился с коня, разрубил веревки. Когда первое возбуждение прошло, он взглянул на девушку и стыдливо отвел глаза.
— Там иголка и нитки, — проговорил Павел, подавая Наташе фуражку.
В этот день кавалеристы Ивана Каширина, переплыв Сим, захватили плацдарм на правом берегу. Под артиллерийским обстрелом противника саперы построили мост. Партизанская армия, разрывая обруч, хлынула на север, захватила станцию Иглино, перерезала железнодорожный путь Уфа — Челябинск.