2) Превращение в империю, т. е. в систему, где передача власти происходит по наследству. Как правило, кровному родственнику или усыновленному лицу. Разница между самовластием и империей (абсолютной монархией) кажется совершенно несущественной, но на самом деле она колоссальна. Сам факт законной передачи власти обозначает, что в обществе законно же существуют силы, обладающие собственной властью, обусловленной традицией, обычаем, или писаным законом. Пусть даже власть эта проявляется ЯВНО только на короткий период между смертью одного короля и коронацией нового, это неизбежно обозначает существование самостоятельной, не зависящей от первого лица силы в "тихие" промежутки. Нечто подобное, похоже, происходит на наших глазах в КНДР, и вопрос только в том, успеет ли процесс дойти до конца. Редчайшим примером в пределах этого варианта является Испания, в которой диктатор вернул к власти традиционную династию монархов.
3) Скрытый, — или кодифицированный, открытый переход к олигархии. Предпосылками такой динамики являются, как правило, исходное наличие "демократической ширмы" диктатуры, причем Первое Лицо избегает принимать титул монарха (царя, короля, императора, шахиншаха — и т. п.). Олигархи рекрутируются из "ближнего круга" усопшего диктатора, поскольку больше не из кого. Они настолько утомлены, запуганы, измотаны многолетним пребыванием под постоянной угрозой репрессий, зависимостью от мимолетного каприза непредсказуемого деспота, что явочным порядком приходят к коллективной форме правления. Реальной властью обладает узкий круг лиц, судьба каждого из которых может быть решена, — практически, — только коллегиально.
Лидер является в значительной мере технической фигурой. Председатель, глава президиума в исходном значении слова: тот, кто управляет порядком на совете. То, что ему придают всю внешнюю атрибутику Вождя, — портреты, плакаты, первые полосы газет и прайм-тайм в телевизоре, — на самом деле значит не так уж много. Избирают такого, кто не забрал бы слишком много власти в одни руки, не слабака, но достаточно лояльного к олигархической группе и не слишком властолюбивого человека*. Бывает, ошибаются. Для такого перехода характерно резкое ослабление репрессий, уменьшение жесткости наказаний, ограничение реальной власти и возможностей тайной полиции, размывание персональной ответственности, постепенно спускающееся на более низкие уровни власти. Так же характерно падение эффективности прямых связей в системе управления в отсутствие репрессий, при том, что РЕАЛЬНЫЕ ОБРАТНЫЕ СВЯЗИ ТАК И НЕ ОБРАЗУЮТСЯ. При их наличии пребывание (или несменяемость) у власти древнего, дряхлого, не справляющегося с вызовами современности Политбюро было бы совершенно невозможно.
4) Тяжелый, длинный, сложный переход к сложному обществу с развитыми обратными связями. Ярким примером является Турция после Мустафы Кемаля, который сам заложил основы модернизации и усложнения общества.
С известными и серьезными оговорками Индия после англичан, Египет, даже Иран после шаха и Хомени, но там процесс еще более далек от завершения.
III. Под приведенным выше термином "сверхдиктатура" я подразумевается власть, стремящуяся к тотальному контролю за всеми сторонами общественной жизни, доходящей до регламентации частной жизни, жесткий контроль идеологической сферы и полная неподконтрольность действий власти объекту управления. Народу, превращенному в "народные массы". Самым крайним вариантом является практически полное отсутствие частной собственности и монополия государства в производственной сфере. Египет при трех-четырех фараонах династий Древнего Царства. Евреи при Моисее и Иисусе Навине. Китайская Цинь при Ши Хуан-ди. Империя инков. СССР при большевиках. Китай при Мао. Компучия при красных кхмерах. Куба. КНДР по настоящий момент. Доведенную до идеала модель очень живо показал Оруэлл в романе "1984".
Куда чаще имели место, — и существовали иногда довольно долго! — варианты, где существовал, хоть и в качестве подчиненной подсистемы, такой важнейший институт, как частная собственность. Тут абсолютной, рафинированной классикой является Китай: государство, допуская частную собственность, неизменно стремилось доминировать над ней, не считала богатство чем-то достойным и похвальным. Постепенно усиливаясь, собственники подкупали бюрократию, сращивались с ней, коррупция становилась всеобъемлющей, а государственное управление, — на которое был настроен весь жизненный уклад страны! — полностью терял эффективность, и дело кончалось общественно-политической катастрофой, с падением количества населения в несколько раз (иногда в 8–9). Цикл, как правило, длился около трех веков. В начале цикла Китай давал до 40 % МИРОВОГО валового продукта. Так бывало не раз, но неуклоный поворот колеса стирал в порошок достигнутое могущество.