Эти свойства происходящего на занятиях взаимодействия принципиально важны; велико искушение углубиться в тему «зеркала» как группового механизма, опосредующего отношения и формирующего атмосферу… но все это далеко выходит за пределы, поставленные темой и задачами главы. Обещанная развернутая иллюстрация с подробным комментарием дана – что делать, если ее рамки не вмещают ни других проблем, ни множества других методик, техник и форм микроструктурного тренинга общения. Система пластических «зеркал», которую мы попытались описать и проанализировать, составляет лишь одну из линий работы и выбрана в качестве удобного примера, на котором можно было показать специфику микроструктурного подхода, дать читателю возможность заглянуть в его «кухню».[19]
В этой «кухне» есть еще много разного: целое занятие на 2–3 часа может быть построено вокруг… ну, скажем, всего того, что бывает в общении со спиной (а ей, конечно же, есть что сказать, только обычно никто не слушает). Случается и рисовать, и рассказывать истории, и двигаться (много!), и медитировать… Или, к примеру, немного угадывать мысли – они отлично угадываются при сильной настройке на телесно-пластический почерк другого человека; такие вещи быстро перестают удивлять (и в самом деле, что особенного?). Угадываются и другие обстоятельства: мы не раз видели на занятии, как «вошедшая в резонанс» группа рассказывала то, чего знать из житейских источников никак не могла. Случалось, это были до странности точные описания комнаты, в которой живет кто-то из участников… или особенного душевного состояния, в котором здесь его никто не видел и которое, возможно, не посещало его давно… или чьего-то смирно висящего в шкафу любимого платья… или чужого сна…
Вот такая, не вдруг открывающаяся, возможность выходить за границы стертого, автоматического восприятия других людей и столь же автоматического общения с ними – это и есть волшебное вознаграждение за терпеливое внимание к «мелочам». Как всякое творчество, оно содержит в себе и «кухню» (технику), и тайну, которую ни через какие технические описания передать нельзя, да и незачем.
Премудрый Бальтасар Грасиан, конечно, знал, что в «искусстве обхождения» описать и, тем более, регламентировать можно не все. Есть у него изящный пассаж, посвященный вот этому таинственному качеству общения, которое авторы все пытались назвать то «невидимой нитью», то «атмосферой», то «почерком» – он же прямо и без затей именует его «не знаю что»:
«Без него все мертво на свете происходит, и самыя лучшия вещи ничто оное лучше чувствовать, нежели узнать можно, и ежели б люди знали, что оно, то уж не было бы „не знаю что“, ему надобно быть непостижну и несказанну..; „Не знаю что“ есть вид и приятность с природы любезная, которая мешается во всякие дела, в слова, в поступки, в речи, в смехи и в малейшие взоры человеческие, так что всякое рассуждение и слово о себе превозвышает».
Может быть, эту загадочную суть живого общения – «непостижну и несказанну» – мы и искали в нашей книге?
Вместо эпилога
Коща писалась эта книга, еще существовал СССР и жанр политического анекдота, еще не торговали у метро Фрейдом, Юнгом и Кастанедой, еще можно было поехать в отпуск в Юрмалу и даже в Пицунду, еще не каждый второй знакомый был генеральным директором чего-нибудь, а словом «мафия» просто ругались.
Совсем недавно это было…
Удивительно не то, что жизнь быстро меняется, а то, что при разительных внешних переменах человек сохраняет какой-то только ему одному присущий способ думать, общаться с ребенком или собакой, запоминать и забывать свои сны.
Смиренные по своей малости черточки уникального человеческого существования оказываются жизнеспособнее империй. Почерк друга или походка старушки-соседки реальнее раздувающихся и лопающихся социальных институтов.
Любовь к ближнему по-прежнему начинается с интереса и внимания к тому, каков этот ближний.
Диалог – с желания и умения слышать и видеть.
Наша книга и сегодня об этом.
Приложения
Приложение 1
Несколько выдержек из работ разной степени популярности могут послужить примерами того, как обычно построены руководства по «правильному» или «хорошему» общению, пониманию других людей и т. д.
А. При признаках перенапряжения, то есть нарушенном режиме, скорости и протекании движений: нервозность, вышедшее из-под контроля расстройство или возбуждение, «сдают нервы», «поиски опоры».
При уравновешенном напряжении, равномерно-уравновешенной скорости и ритмически ненапряженном протекании: стоит «над делами», не захвачен ими полностью.
При недостатке напряжения, то есть при слабых, вялых движениях: в глубине души не вовлечен, равнодушие, незаинтересованность.
При подчеркнуто вялом характере, демонстративности, например, барабанит пальцами по столу: демонстрация незатронутости, незаинтересованности. Воспринимается как невежливость или невоспитанность.
Движения рук, закрывающие лицо или его часть: сильное чувство стыда или глубокая печаль, стремление погрузиться в себя.
Скрыть, спрятать, утаить, часто при злобно превосходящей критике, закрыть выдающий подлинную сущность внутреннего рот («смеяться в кулак»). Задумчивость или затруднения; часто с какими-нибудь движениями по лицу («схватиться за голову»). В зависимости от особенностей ситуации и характера есть и другие возможные объяснения.
Стирающее движение по лбу. Действительное стирание нехорошей мысли, плохих представлений; совсем медленно и задумчиво: концентрация на размышлениях.
Раскрытая ладонь гладит что-нибудь, приятное на ощупь (мягкий материал, или же, напротив, другую свою руку): образ жизни, наполненной тонкими чувствами и наслаждениями, мягкий нрав. Часто у женщин, наблюдается почти исключительно у культурных людей. Если объектом служит свое тело, то это происходит из глубинной приверженности своему Я, наслаждения собой. Особенно при прикрытых глазах и расслабленной посадке головы.
Б. Самоощущение или самосознание.
Характерно, что язык тела в этом, обычно упускаемом из виду отношении, в высшей степени информативен. Надо только быть знакомым с основными актами самоощущения и его непреходящим значением для человеческой жизни. Каждый, кто судит о людях, должен овладеть немногими «психологическими механизмами», имеющими к этому отношение и совершенно простыми по своей сути.
Сильное самоощущение, самосознание, доверие к себе, уверенность в себе, соответствующая убежденность (истинное самосознание – лишь при равновесии напряжения): хорошая, непринужденная осанка, при этом свободно опущенные плечи, полностью выпрямленная голова, посадка нога на ногу, ясное направление движений вверх, спокойные, широкие движения, рукопожатие, твердый взгляд, оживленная быстрая речь, ненарушенный ритмический речевой поток, ритмические колебания мелодии.
Наивно-первичное самоощущение: однозначная расслабленность, истинная естественность, беспечность, непринужденность, свобода; непосредственная самоотдача.
Переоценка себя, высокомерие, чванство: расправленные назад плечи, раздутая грудная клетка, слишком высокая посадка головы, при ходьбе и стоя покачивания вверх, полуприкрытые глаза, взгляд сверху вниз, односторонние горизонтальные складки на лбу, временами совершенно закрытые глаза, иногда – отворачивание лица от собеседника, взгляд сбоку с поднятой одной бровью и горизонтальными складками, оценивающий прямой взгляд, кривая улыбка, косая односторонняя улыбка, оттенок голоса.
В. Открытый смех: собственно смех с широко раскрытым ртом. Полные люди (пикники в кречмеровском смысле), веселые по натуре, смеются всем телом, женщины – особенно ритмично.
При более сильной степени напряжения заметна глубоко врезающаяся длинная носогубная складка: в основе – решительность, активность.
19
Понятно, что никакая экскурсия на кухню (даже с дегустацией некоторых блюд) не заменяет знакомства с кулинарной технологией. Настоящая «поваренная книга» для тех, кого заинтересует микроструктурный подход, – дело будущего.