— Что для тебя значит эта точка?
— Это Единый.
— Кто такой Единый?
— Бог.
— Где Он?
— Он повсюду.
Вскоре они узнают, что двойка означает двойственность духа и материи, что три точки определённого вида и цвета означают три аспекта божества, в то время как три точки другого вида означают душу в человеке. Более поздняя категория также имеет промежуточную тройку, которая, очевидно, означает монаду. Таким образом, связывая великие идеи с простыми объектами, даже маленькие дети овладевают таким количеством теософской информации, которое показалось бы весьма удивительным человеку, привыкшему к более старой и менее продвинутой системе образования. Мы заметили хитроумную детскую игрушку, нечто вроде шара из слоновой кости — по крайней мере, она выглядела, как слоновая кость, — который при нажатии на пружину раскрывался в виде креста с нарисованной на нём розой, как символ розенкрейцеров, из которого появлялось множество маленьких шариков, каждый из которых снова делился. Другим нажатием её можно было закрыть, при этом механизм был скрыт где-то внутри. Этот шар был задуман как символ, иллюстрирующий идею, что Единое становится многими, которые снова возвращаются в Единое.
На следующем занятии этот светящийся квадрат снова перемещается под прямым углом к самому себе и образует куб, а ещё позднее куб перемещается под прямым углом к самому себе и образует тессеракт, и большинство детей способны видеть его и чётко представлять в своём сознании. Детей, у которых есть талант к этому, учат рисовать деревья и животных, пейзажи и сцены из истории, и каждого ребёнка учат делать свою картину живой. Его учат, что концентрация мысли действительно может изменить физическую картину, и дети радуются, когда им удаётся добиться успеха в этом. Нарисовав картинку, как только могут, дети концентрируются на ней и пытаются улучшить её, видоизменяя своей мыслью. Примерно через неделю, занимаясь концентрацией каждый день в течение некоторого времени, они уже способны производить значительные изменения, и четырнадцатилетний мальчик может, благодаря большой практике, делать это довольно быстро.
После этого ребёнка учат создавать из картинки мыслеформу, смотреть на неё, серьёзно размышлять над ней, а затем закрывать глаза и визуализировать её. Сначала у него выходят обычные физические изображения, затем ему дают стеклянный сосуд, содержащий окрашенный газ, и усилием воли он должен создать из газа определённые формы, например, сферу, куб, тетраэдр или что-то в этом роде. Многие дети легко делают это после небольшой практики. Затем их просят сделать из газа сначала фигуру человека, а затем те изображения, которые они уже видели. Когда они начинают легко управлять этой газообразной материей, они пытаются делать это сначала с эфирной, затем с астральной, и наконец, с ментальной материей. Учитель сам создаёт материализации для их изучения, когда это необходимо, и таким образом, они постепенно продвигаются к более продвинутым актам мыслетворчества. Все эти занятия открыты для родителей и друзей, и часто многие пожилые люди приходят и сами выполняют упражнения, разработанные для детей.
Здесь нет ничего похожего на школы-интернаты, и все дети, к счастью, живут дома и посещают те школы, которые им наиболее комфортны. В некоторых случаях дэвы-священнослужители учат детей на смену себе, но даже в этих случаях ребёнка не забирают из дома, хотя обычно он окружён специальной защитной оболочкой, чтобы другие вибрации не мешали влиянию, которое изливает на него дэва.
Ребёнок здесь вообще не приписан к школьному классу, как при нашей старой системе, зато у каждого из них есть список для разных предметов. Например, он может быть в первом классе по одному предмету, но в третьем — по другому, и в пятом — ещё по какому-нибудь. Даже маленьким детям такой порядок кажется более похожим на систему лекционных залов, чем на обычный — с классами. Пытаясь постичь их образование, мы ни на мгновение не должны забывать о влиянии немедленных перевоплощений и, следовательно, о том, что эти дети не только в среднем гораздо умнее и лучше подготовлены, чем другие дети их возраста, но и развиты неравномерно. Некоторые четырёхлетние дети помнят о своём предыдущем воплощении и о том, чему они тогда научились, и поэтому знают больше, чем даже восьмилетние или девятилетние. И опять же, некоторые дети помнят определённый предмет полностью и хорошо, хотя почти полностью утратили свои знания по некоторым другим предметам, которые кажутся столь же лёгкими. Таким образом, мы имеем дело с совершенно необычной ситуацией, и принятые схемы должны ей соответствовать.